Нетти — единственная во всем мире, кому я рассказал об избиениях от рук собственной бабушки, и то не по своему желанию. Она сообразила сама, когда пыталась разбудить меня от одного из кошмаров, а я замахнулся на нее. Рука не долетела до нее — слава Богу — но ее это напугало. Я видел по глазам. Это вынудило ее засомневаться в том, чтобы приютить уличного ребенка. Горячо желая остаться с ней и Карлом, я признался во всем, что касалось моей жизни. Ей не понравилось услышанное, и она умоляла меня призвать бабушку к ответу, но я знал, ничего хорошего из этого не выйдет. Для общества бабушка была святой. Она вносила деньги на всех пожертвованиях, все время улыбалась и была верна и доброжелательна к своей церкви. Никто бы мне не поверил. Один взгляд на оборванца с улиц, и они обвинят меня во лжи. Мне не хотелось связываться с этим. После той ночи Нетти никогда не возвращалась к моему прошлому, и так между нами родилась тесная связь. Своих детей у нее никогда не было, полагаю, я стал лучшим вариантом.
Мне нужно покинуть этот дом. Всего несколько коротких мгновений здесь, и у меня уже появилось желание бежать отсюда так быстро, как только возможно.
— Готова? — спрашиваю я Анну.
Она кивает.
— Пойдем.
Едва мы садимся на байк, меня наполняет облегчение. Я счастлив убраться из этого гребаного дома. Байк урчит, когда мы останавливаемся, Анна отрывается от меня и соскакивает. Я балансирую с весом байка между ног, улыбаясь и дотягиваясь до нее, чтобы расстегнуть пряжку шлема под ее подбородком. Мои пальцы легко ведут линию по ее коже, заставляя Анну тут же покраснеть. Я обожаю то, как малейшее мое прикосновение влияет на нее. Приятно всегда иметь подтверждение того, как быстро я могу завести ее всего одним простым движением.
Она снимает шлем и протягивает его мне. Я откидываю подножку и вешаю шлем на ручку, прежде чем перекинуть ногу через байк и слезть.
Когда я оборачиваюсь, то ловлю Анну за разглядыванием моей задницы, и меня это смешит. Она отводит взгляд, смущенная, что я поймал ее.
Уголок моего рта изгибается в однобокую улыбку.
— Увидела что-то привлекательное?
Румянец на ее щеках усиливается, и она застенчиво пожимает плечами.
— Ничего не могу поделать. Твое тело… просто фантастика.
Я цепляюсь двумя пальцами за ремень на ее джинсах и притягиваю к себе, смотрю на ее пухлые розовые губы, и на уме у меня только одна мысль — поцеловать ее.
— Продолжай повторять такие фразы, красавица, и я нагну тебя прямо на байке и возьму тут на парковке.
Ее глаза становятся больше, а рот приоткрывается.
— Нет, ты не станешь.
Я прикусываю нижнюю губу, обдумывая собственную угрозу.
— Ты права, но только потому, что мысль о том, что другой мужчина увидит тебя голой, сводит меня, нахрен, с ума.
— Тебе не нужно беспокоиться, все это — только твое.
— М-м-м… Мне нравится, когда ты так говоришь, — признаю я.
— Как так? — Она медленно моргает, уставившись на меня.
— Ты говоришь, что ты моя.
— Я всегда буду твоей.
Эти слова, так легко вылетевшие из ее рта, заставляют мое сердце стучать в два раза быстрее. Я не доводил ее до оргазма, и мне не пришлось силой заставлять ее признавать, что она моя в момент, когда она кончает.
Мой член ожил в джинсах, и если мы не сменим тему, я закину ее сладкую маленькую задницу на байк и найду место, где мы сможем остаться наедине.
Я вздыхаю, беру ее за руку, отмахиваясь от мыслей о сексе.
— Еда. Мы приехали за едой.
— Верно, — смеется она. — Я почти забыла.
Я веду ее в кафе. Нетти занята натиранием стойки, а Карл переворачивает продукты на гриле.
Нетти переводит взгляд на меня и улыбается.
— Буду через минутку, дорогой.
— Не торопись, — отвечаю я, подводя Анну к моему любимому угловому столику. — Эй, Карл, — здороваюсь я через плечо, прежде чем сесть.
— Все хорошо, Икс? — отвечает он, раскладывая стейки на тарелки.
Анна садится за стол, и затем я присаживаюсь напротив. Я изучаю ее лицо, пока она рассматривает меню. Ее темные волосы распущены и немного растрепанны от быстрой поездки, но она, как всегда, красива. Зеленые глаза двигаются от страницы к странице, пока она читает. Именно эти глаза были первыми, на что я обратил внимание в самолете. Они так выделяются на ее загорелом лице, что их просто невозможно не заметить. Когда она смотрит на тебя, ты знаешь, насколько искренен этот взгляд. Читаешь по глазам.
— Думаю, я… — Наши взгляды встречаются, и она замирает. — Почему ты так смотришь на меня?
— Как смотрю? — Неужели по моему выражению лица можно догадаться, что я думаю о ней? Обычно я прекрасно скрываю эмоции.