Я удивленно смотрю на дверь и замечаю висячий замок.
— Поэтому она заперта на ключ?
Ксавьер кивает.
— Она сама его туда повесила. Не хотела, чтобы кто-либо входил в комнату.
— Ты не интересовался, почему она ее запирает?
— Нет, — однозначно отвечает он. — Мне никогда не приходило в голову поинтересоваться. Меня пугали последствия. Все и так было не слишком гладко. Я не хотел сам навлекать беды на свою голову.
Я тяжело сглатываю.
— Похоже, она была ужасным человеком.
— Ага. Но если ты спросишь о ней кого-либо из соседей, они будут воспевать ее, как будто она хренова Мать Тереза.
— Очевидно, они плохо ее знали.
Он кивает.
— Ты все правильно поняла. Она играла свою роль на публике, в своей церкви, но внутри этого дома она не была милой пожилой леди. Ее настоящая сущность высвобождалась здесь, и никто, кроме меня, не мог этого видеть.
Слезы жгут мои глаза, и я не могу перестать плакать. Я хлюпаю носом, и это привлекает внимание Ксавьера. Он замечает выражение моего лица, и уголки его губ опускаются вниз.
Он проводит указательным пальцем по моей щеке, а затем поднимает мое лицо вверх и смотрит на меня сверху вниз.
— Меня просто убивает, когда расстраиваешься. Ты же знаешь, что я этого не переношу.
— Вещи, через которые ты прошел… Не могу… Мне это разбивает сердце. — Становится трудно говорить.
— Не надо, — шепчет он с едва слышной хрипотцой в голосе. — Не плачь из-за меня. Я этого не стою.
— Стоишь, — умудряюсь пискнуть я между всхлипами. — Ты один из самых лучших людей, что я знаю.
Он зажмуривается, словно мои слова ранят его плоть.
— Нет, Анна. Я совершал ужасные поступки.
— Говорю же тебе, неважно. Я люблю тебя таким, каким ты стал. И для меня не имеет значения твое прошлое. Я люблю тебя, Ксавьер.
Без разрешения или предупреждения, он страстно целует меня. Жар охватывает каждый дюйм моего тела, когда я прижимаюсь к его скульптурной груди. Я цепляюсь за его футболку, когда он рывком прижимает меня к стене. Его пальцы прокладывают путь под мою кофту, и я чувствую, как дрожь бежит по позвоночнику. Прямо под обтягивающими джинсами его член становится тверже и прижимается к моему животу, мы полностью поглощены друг другом. Его язык исследует мой рот, я настолько на взводе, что перед глазами двоится. Между ног все ноет, и я знаю, облегчение настанет только когда он окажется внутри меня.
— Господи, Анна, как же ты хороша на вкус, — бормочет Ксавьер, ведя ладонью по моему бедру. Затем он притягивает мою ногу себе на бедро.
Я закидываю голову назад и издаю стон, когда он через мои джинсы совершает движение, похожее на фрикцию. Он оставляет след из поцелуев вниз от моего подбородка, пробуждая огонь, и затем облизывает нежную кожу шеи.
Этот мужчина обладает способностью завести меня одним лишь прикосновением. Больше всего на свете я хочу ощутить его обнаженную кожу.
Я хватаю край его рубашки и тяну вверх. Он снимает ее через голову, растрепав волосы в сексуальном беспорядке. Я запускаю пальцы в густые волосы и целую его. Чувствую его вкус на своем языке, но не могу насытиться.
Пальцы Ксавьера быстро расстегивают на мне джинсы, и его рука оказывается в моих трусиках.
Когда его палец касается моей чувствительной плоти, я прикусываю нижнюю губу.
— Ксавьер…
— М-м-м… влажная, полностью готовая для меня, — рокочет он мне на ухо. — Дождаться не могу, когда твоя маленькая киска будет сжимать меня.
Восхитительное истязание моего клитора продолжается, и, запрокинув голову, я ударяюсь о стену.
— О Боже, — все, что я могу изречь, прежде чем он сдавливает мой клитор в последний раз, и я кончаю от прикосновения его пальцев.
Все мое тело содрогается, одним движением он снимает мои джинсы и трусики. Мои пальцы тянутся к его ремню, мне нужно ощутить его внутри.
— Терпение, малышка. Я с тобой еще не закончил.
Он наклоняется и снимает с меня одну за другой туфли, отбрасывая их на пол. Я делаю шаг в сторону, пока он снова поднимается и медленно снимает с меня кофту.
Одна его рука очерчивает холмики плоти моей груди, пока другая тянется за спину и расстегивает мой бюстгальтер. Полностью обнаженная, я стою перед ним, и его взгляд, не торопясь, блуждает по моему нагому телу.
— Такая охуенно красивая и полностью, блять, моя.
Его собственнические слова вызывают мурашки на моей коже. Осознание того, что он считает меня своей, заводит, и я чувствую себя самой желанной женщиной в мире, когда он смотрит на меня.
Он нежно сдавливает мой подбородок и потирает большим пальцем мои губы. Я раскрываю рот, обхватывая его губами, и посасываю, глядя ему в глаза.