Босая, в любую погоду одетая в один мундир, она скиталась по городу, живя подаяниями. Милостыню она также не принимала. У добрых людей брала лишь «царя на коне» – медные копейки с изображением всадника. Однако тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она, или покупала самое необходимое. Тратила она на себя десять – пятнадцать копеек в месяц, в том числе и на баню. И она избежала великого соблазна, ставшего камнем преткновения для многих мнимых юродивых, которые «по копеечке собирали великий капитал» на старость, и тем самым губили плоды всех своих подвигов. Петербургская блаженная могла скопить огромное состояние. Люди, приметив ее духовные дары, стали весьма часто давать большие суммы денег «на молитву»… Но Ксения никогда не брала больше одной копейки. Одну копейку она нередко и сама просила, но две никогда не принимала, как бы ее ни упрашивали. И удивительное дело! Не имея запасов и капиталов, блаженная Ксения всю жизнь провела в полном, с ее точки зрения, материальном достатке, потому что была всегда и всем довольна, все желания ее зависели только от ее личной воли и потому всегда удовлетворялись. В народе осталась память о том, как своими «копеечками» ей удавалось содержать несколько сот бедных семейств. Даже самая ничтожная ее помощь приносила счастье. А человек, получивший вдруг от блаженной десяток копеечек, вскорости неожиданным, таинственным образом становился богачом и в свою очередь начинал щедро жертвовать…
– Я так счастлива, как только можно быть счастливой, – говорила она, когда окружающие пожимали плечами, удивляясь ей, или смеялись над ней.
Когда же юродивой предлагали поселиться в богатом купеческом доме и стать в нем хозяйкой, Ксения отвечала: «Зачем мне без нужды страдать?»
И бродила целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга. Изредка заходила к своим знакомым. Те кормили ее обедом, после чего блаженная снова отправлялась странствовать.
Бог наградил Ксению могучим здоровьем. Она никогда сильно не болела, а «для укрепления здравия» раз или два в месяц ходила в баню. Там она снимала верхнее платье и, оставаясь в одной рубашке, смачивала холодной водой голову и ложилась на полок. Попарившись час-два, блаженная надевала на мокрую рубашку кофту с юбкой и выходила прямо на улицу даже в тридцатиградусный мороз… «Не проймет», – говаривала Ксения.
За долгие годы форма мужа превратилась в лохмотья и уже с трудом прикрывала тело юродивой. Жители Петербурга, жалея Ксению, не раз предлагали ей новую одежду.
– Не позволишь ли, Андрей Федорович, подарить тебе тулупчик?
– Подари его тому, кто без него несчастен, кому он принесет радость, – отвечала Ксения.
– А какую радость я мог бы тебе сделать?
– Люби ближних своих. Когда я вижу доброго человека, я радуюсь больше всего, и нет мне другой радости!
Она принимала в дар лишь красные юбки и зеленые кофточки, чтобы соответствовать форме мужа. Эта одежда повторяла цвета формы Преображенского полка. Горожане обращались к ней, как она просила – Андрей Федорович, а за глаза Ксенюшкой.
Как правило, на Руси юродивых всегда жалели. Наверное, это свойство русского характера. Но пройти путь от жалости до почитания мог лишь тот, кому верили. Ксению же Блаженную горожане стали почитать еще при жизни. И стали привечать, потому что заметили: там, где она появлялась, воцарялись мир и счастье. Купцы увидели, что, если она заходила в захудалую лавку и брала себе орешек или пряничек, в лавку выстраивались очереди.
Давно уже было замечено торговцами рынка, что, стоило блаженной утром зайти в лавку и взять пирожок или какую-нибудь безделушку, попросить «царя на коне», торговля в этот день шла очень бойко. И наоборот, если она отказывалась принять подаяние, то лучше было закрыть лавку, поскольку торговли в ближайшее время все равно не предвидится.
Как только Ксения появлялась около рынка, ее обступала толпа просителей.
– Прими, Андрей Федорович, на помин души, – предлагал ей кто-нибудь копеечку. Но юродивая отказывалась:
– Нет, брат, ты покупателей обвешиваешь!
Другому выставляла иную причину:
– Нет, не возьму, ты, мил человек, бедных обижаешь!
Эти нравственные уроки лишали прибыли торговцев рынка, и между ними установилось своеобразное соревнование в добросовестности и помощи бедным. От того и рынок был прозван Сытным.