– Откуда у тебя такие данные?
Он пожал плечами.
– Просто из головы, только и всего. Так вот, заряд, то первичное семя, из которого они потом выращивают планетарное существо, первоначально, скорее всего, лишь одна-две молекулы, образно говоря, на самом же деле размер его… ну, не больше моего кулака, скажем. Но снаряд, которому предстоит нести это семя, должен ощущать, чуять другие звезды, выискивать миры с нужной температурой, соответствующими магнитными полями, словом… со всем, что требуется этим созданиям. И он постоянно лавирует, галсами продвигаясь вперед, настраивается, пытается сориентироваться в магнитном поле Галактики. Как бы то ни было, этим Нага необходима чудовищно большая энергия, чтобы как следует пихнуть этот снаряд. Он должен иметь страшнейшую начальную скорость, словно вылетел из магнитной пушки. Ту, которая позволила бы ему не только преодолеть притяжение планеты и вырваться в открытый космос, но и стать неуязвимым для гравитационных полей других, не нужных ему звездных систем, встречающихся на его пути. Другими словами, снаряд этот должен быстро попасть на надежную орбиту где-нибудь и оставаться на ней в космосе вечно.
Катя зябко поежилась от этой тирады Дэва.
– Не может же это быть результатом природной адаптации! Похоже, что это происходит с ними на данном этапе, это их теперешний жизненный цикл, именно этим способом они странствуют от мира к миру, но не может же так продолжаться всегда.
– Конечно, нет. Когда же их зацепило на пути их долгих странствий, и они осели здесь? Сколько миллиардов лет назад? Из того немногого, что мне довелось увидеть, мне кажется, технология была заимствована у какой-то гибельной, обреченной на вечное странствие во Вселенной культуры, ассимилировавшейся еще раньше, возможно даже из того же источника, из которого они заимели и своих нанотехнических паразитов.
– Паразитов?
– Ну, сожителей, партнеров – это же симбиоз. Я понимаю, что стоит только встать на эту шкалу отсчета в рамках нанотехники, такие слова, как «органический» и «искусственный» теряют свой первоначальный смысл.
– Теряют. И все же добраться до звезд никогда не было частью их изначальной, органической эволюции. Все это пришло уже потом.
– А почему не было? Ведь, если так рассуждать, то и о нас можно сказать то же самое, однако мы же освободились от Земли.
– Освободились?
Дэв усмехнулся.
– В тебе уже заговорил революционер. Новоамериканец. Да, я имею в виду, в физическом смысле, Кэт, хотя духом, конечно, нет. Это еще нам предстоит. В нас уже обозначились слишком большие различия и в культуре, и в образе мышления для того, чтобы Империя могла удерживать нас в своих границах.
– А в наследство мы получили теперь Галактику.
– Да, вместе с такими соседями как Нага и ДалРиссы. И те, и другие страшно отличаются и от нас, и друг от друга. Интересно, какими же покажутся нам те, которых нам еще предстоит где-нибудь встретить?
– Мы ведь тоже блуждаем по космосу, причем все трое.
– Да, но только вот ксены действительно блуждают, даже не осознавая, что там существуют такие вещи, как звезды. Хотелось бы мне знать, сколько же таких снарядов мотаются во Вселенной, обреченных на вечное болтание между мирами лишь потому, что им не повезло выстрелить в нужном направлении.
Катя снова поежилась, Дэв обнял ее и привлек к себе. Она вышла без своего обычного костюма, кроме просторных легких брюк на ней был светло-голубой жилет, скрепленный на груди символической серебряной цепочкой, и даже в полутьме Дэв различал темневшие бархатные овалы ее сосков, едва скрываемых жилетом. Хотя одежда Кати была снабжена обычным терморегулятором, этот ее туалет оставлял много открытых участков на теле, а гераклианская ночь была ощутимо прохладной.
– Может, пойдем назад. Ты не замерзла?
– Нет. Мне… мне хотелось бы просто побыть здесь. Посмотреть на звезды. На тебя.
Миновал час, небеса медленно совершали свой круговорот. На западе гас зодиакальный свет. На востоке небо было красноватым, там виднелась сероватая полоска сгущавшихся над горизонтом облаков, освещаемых восходившим светилом. Минута за минутой проходили в полном безмолвии. Восток постепенно светлел. Потом облака исчезли, и стало наконец понятно, что этот рассвет не настоящий. Яркая, ярче Зеты Геркулеса, ослепительная звезда вышла из-за горизонта на востоке и коснулась вершин гор, окрасив их серебристо-голубым.
От Мю Геркулеса звезда эта лежала в трех с половиной световых годах, этот напоминающий алмаз беловато-голубой маяк, затмивший своим сиянием все звезды на небе и освещавший планету так, что можно было читать, свет ее бросал на землю контрастные тени.
Но взор Кати был устремлен на север, туда, где виднелись неясные очертания атмосферного генератора.
– Дэв…
– Не надо, Катя. – Он знал, о чем она думает сейчас и что хочет сказать. – Давай просто скажем себе, что это приказ…
– Приказ! – По тому, как напряглась ее рука, Дэв понял, что ее охватила злость. – Скольким приказы уже стоили жизни?
– Хорошо. Назовем тогда это долгом.
– А это еще хуже. Я могла бы быть одной из тех, кто завтра отправится в берлогу к ксенам, и ты тоже.
– Возможно, но я предпочел бы, чтобы это был Вик и я. Ты уже сходила к ним один раз, и они чуть не угробили тебя.
– Да, конечно… Но Дэв… Любимый… Я не хочу тебя терять. Не сейчас. У меня такое чувство, что ты – это все, что у меня осталось.