— Миленькие тапочки, — и как обычно, не прощаясь, отключился.
Я перевела взгляд вниз. Точно. Тапочки забыла переодеть. Я же дома сидела и никуда идти не собиралась вот и надела эту красоту несказанную: пронзительно-розовые шлёпанцы с пушистым зелёным помпончиком. Ужас и китч, конечно, но настолько удобные, что выкинуть рука не поднимается.
Двери пятьдесят четвёртой кабины распахнулись и выползший оттуда робот поволок ломаную мебель к реутилизатору, а я в очередной раз напомнила себе не задерживаться подле рабочего места, дабы не припахали к общественно-полезной деятельности. Впрочем, до индивидуальной кабинки монорельса, из которой я вышла десятком минут ранее, и которую никто так и не занял, была всего пара шагов. Но стоило только растечься по удобному сиденью, как ожила в ухе гарнитура. Если это шеф, точно пошлю — дала сама себе невыполнимое обещание. Как бы я не ругалась на внеурочные вызовы, а работой дорожила.
— Да?
— Привет, Тай! Чего такая кислая? — в уши ввинтился до отвращения бодрый голос Кеми.
— Да так, — жаловаться на неудачно начавшийся вечер было лень.
— Планы есть?
— А что, есть чем заняться? — выдвинула встречный вопрос.
— В заведенье Мадам Лили завезли новых мальчиков.
Шутка была из разряда «только для посвящённых». На самом деле Лили — Лиарлин Мэнсон держала никакое не «заведение», а самый обычный кафе-бар, куда регулярно заходили приехавшие с Земли на экскурсию или на выходные туристы. Пересадочная станция — одно из немногих мест, где можно было встретить живого настоящего инопланетника, или, хотя бы, послушать баек о них от местных работников. Таких, как мы с Кеми. И симпатичные девушки в такие вечера не оставались без компании. Так что это было очень заманчивое предложение. Какой бы большой ни была пересадочная станция, а за полтора года работы мы успели перезнакомиться со всеми постоянными её обитателями. А тут — новые лица. Может быть вечер не окончательно испорчен? Я ещё раз с сомнением глянула на свои тапочки. А ну и пусть. Я здесь, можно сказать, дома. Это они в гостях, вот пусть и смущаются, если что не так. Быстренько перебила адрес доставки и приготовилась вступить в воздух, пропахший сырой землёй, хвоей и жареным луком.
Здесь росли настоящие деревья. Ели, сосны, ливанские кедры, средиземноморские кипарисы, плотными шарообразными кустами сидели можжевельники (их никто не стриг, сами так растут) — все хвойные, каких только удалось собрать, представляли природу Земли, для тех из инопланетников, кто всё же проявит к ней интерес, но не имеет желания, или же возможности спуститься на планету. Правда, хвойные это только здесь, в других местах, другие виды. К примеру, возле здания Центробанка есть настоящий пруд с кубышками и зелёными лягушками.
Сады под куполом
Мягкие тапочки осторожно шуршали по стеклопластику, который покрывал сверху настоящую песчаную тропинку. Удобно для тех, кто хочет пообщаться с настоящей живой природой и не желает вляпываться в неё всеми своими конечностями. Такие дорожки проложены от всех остановок монорельса ко всем входам в общественные заведения. А вот если свернуть немного в сторону, можно пройтись и по песку, и по гравию, и даже по настоящему асфальтовому покрытию. Всё предусмотрено на любой взыскательный вкус. Правда, все эти чудеса увлекают только в первые месяцы жизни под куполом, потом становятся вполне привычной частью окружения.
Вечер достиг той стадии (затемнение купола 60 %) когда сами собой зажглись фонари на улицах. В матово светящийся шар на причудливо изогнутой ноге безнадёжно бился одинокий мотылёк. Стоп. Не может того быть. Не завозили под купол летающих насекомых, да и среди прочих произвели тщательнейший отбор. А, ладно не моего ума дела. Хотя, может Кеми это будет интересно, это кажется почти по её специальности?
В баре приглушённый свет и негромкая музыка создавали интимную, расслабляющую обстановку, а пара официанток с пушистыми хвостами и ушками (да, я не уникальна, нэка — стандартная геноформа) занималась не столько разносом напитков и закусок, сколько болтовнёй с клиентами. Кухня, как и везде на станции — автоматическая, так что пресловутый запах жареного лука хозяйке приходится распылять дополнительно, опять же для создания атмосферы.
— Девушка, вы не могли бы пошевеливаться скорее. Я уже пять минут заказа жду, — раздался раздражённый голос от одного из столиков. Мариза, та из официанток, у которой был рыже-полосатый хвост, пренебрежительно фыркнула. Права. Сюда ходят совсем не за этим. А кто хочет быстрого и качественного обслуживания, тот посещает автоматические станционные рестораны. Там, кстати, и кормят вкуснее — кухонные автоматы гораздо более новой модели, чем может себе позволить Лиарлин. Но молодому человеку было не до таких тонкостей. Он демонстративно постукивал по полу ногой в модном ботинке и длинным тонким чешуйчатым хвостом с шипом на конце по ножке высокого табурета. Важно и свысока оглядел всех присутствующих, на мгновенье задержав взгляд на моих тапочках. Один из тех, с кем за одним столиком угораздило оказаться мою подругу, в данный момент прятавшую глаза за длинной чёлкой. Кстати, симпатичные мальчики. И обеспеченные — явно не на последние сбережения сюда приехали. Может там ещё и разговоры интересные ведутся? Мои уши развернулись в нужную сторону.
— …традиционная акция традиционалистов. Каково звучит? А?
— Тай, — взмахнула рукой заметившая меня Кеми, — иди к нам.
Я не стала дожидаться повторного предложения, тем более что разглядела прячущуюся за широким плечом одного из «золотых мальчиков» Лорру. Так вот, где она проводит рабочее время, в то время как я пашу вместо неё! Все пять шагов до столика размышляла, стоит ли высказать всё, что я о ней думаю и отправить работать? А потом махнула на неё хвостом: я ей не начальник, явится в кабинет — узнает последние новости (в том числе и то, какую кипу бумаг ей заполнять).
— Всем привет, — я доброжелательно улыбнулась компании и подозвала от соседней стены табурет. — О чём шла речь?
— А, — пренебрежительно махнул рукой тот, за чьим плечом пряталась Лорра. — Очередные акции протеста от любителей земной старины.
— И их бы ещё может быть поняли, если бы они выражали свои желания на нормальном солеранском. А так… Кто вообще их знает, эти древние земные языки?!
— Ну, я знаю, — на мне сразу сконцентрировалось общее внимание. Не слишком доброжелательное, словно я призналась, что в ближайшей родословной имею предка перидромофила (никто не знает что это такое, но звучит страшно).
— А скажи тогда что-нибудь.
Они это серьёзно? Нет, исторические земные языки далеко ещё не мёртвые, хоть для многих вторым родным, а для некоторых и первым, является солеранский — родной язык тех инопланетников, что вывели землян в космическое сообщество. Так что нечего здесь строить из себя неизвестно кого. А впрочем, есть способ проверить. Я состроила вдохновенную рожицу и начала декламировать двустишие, место которому разве что на стене в общественной уборной:
— Как горный орёл на вершине Кавказа…
Никто даже не улыбнулся. Нет, правда не понимают. Золотая, золотая молодёжь, настолько золотая, что практически дубовая. Хотя нет, вон девушка с длинными заячьими ушками (геноформа — банни), приехавшая с ними, закусила внутреннюю сторону щеки — явно старается не рассмеяться, глядя на серьёзные рожи кавалеров. Перевела взгляд на Кеми, та, дождавшись моего полного внимания, изобразила пальцами идущего по столу человечка. Легко интерпретируемая пантомима, к тому же использовавшаяся нами уже не в первый раз.