По той же причине не удалось шикануть поездкой по стене до самой крыши небоскрёба, откуда мы собирались красиво разбросать деньги и скрыться не узнанными в неизвестном направлении. А потому просто въехали примерно в центр лагеря, к самому большому костру. На скамье рядом с ним сидели три мужика, бедно, но аккуратно одетых и пахнущих дешёвым мылом. В середине сидел, судя по габаритам и уверенным движениям — бывший борец в супер тяжёлом весе, с сединой на висках и взглядом прожжённого жизнью тёртого калача. Чувствовалось, что меня этот человечище может в бараний рог скрутить, не взирая на симбиота. Особенно сильно это ощущалось при взгляде на трёхметровый рельс, которым мужик ворошил костёр.
Справа сидел длинный, метра под два с половиной, юноша, с блеском отчаянной храбрости в глазах. При виде меня парень посмотрел на соседей с немым вопросом «а не врезать ли этому пришельцу?»
Сидящий слева бритоголовый, но в очках, покачал головой. Кого-то он мне сильно напоминал, то ли известного архитектора, то ли физика-ядерщика. Но при этом на интеллигента ни капли не тянул, не было в глазах того выражения страдальца за высшие истины.
— Тёртый, умный и храбрец, — шепнул симбиот.
— Ну, чудище, — взял слово «тёртый», — с чем пожаловало?
— Мы — Ксеном, — уже привычно представились.
— А, слышал, слышал, — кивнул «умный». — И что?
— Это — вам, — мешки бухнулись на землю. Ткань не выдержала и разошлась по швам, пачки вывалились на землю.
— Плата за проживание? — с ехидцей спросил «умный». — Так у нас своих… — он осёкся и посмотрел в сторону.
Около дощатого строения с цистерной наверху сидел чёрный леопард с красными пятнами.
— Барсик пришёл! — обрадовался «храбрец». — Киса! Иди сюда!
«Киса» подошла и подставило голову на предмет почесать за ушком. На меня зверь глядел с лёгкой неприязнью, как на постороннего, но не опасного прохожего.
— Умная зверюга, — похвалил и похвастался «храбрец». — У нас как-то провокаторы поселились, самогонный аппарат соорудили, так пока полицаи сюда ехали да окружали входы-выходы, Барсик детали по округе разбросал, а змеевик вообще в пруд выбросил.
— А деньги, мил-человек, откуда? — убедившись, что зверь на меня не бросается и не собирается, задал вопрос «тёртый».
Барсик как-то особенно хмыкнул, вывернулся из-под руки и лапой повернул мешок надписью «American Corporation Bank» вверх.
— Это с каких пор альянс капиталистических бандитов вдруг благотворительностью страдает? — с подозрением спросил «умный».
— Ни с каких, — пожал плечами я. — Это мы их грабанули, а теперь от лишних денег избавляемся.
— И что нам с ними делать? — спросил «тёртый», наблюдая, как Барсик деловито обнюхивает одну пачку, чихает и переходит к следующей.
— Не знаем, — мы оседлали «Ижа». — Можете потратить, а можете — в костёр бросить.
Взревев мотором, мотоцикл унёс нас в город.
Это была беспокойная ночь. Ниночка ворочалась и не могла уснуть. Наконец, в полчетвёртого, она решила всё-таки проверить, что же так её гложет. Приянв позу Бхуджангасана, девушка погрузилась в глубины подсознания. Далеко нырять не пришлось, мысль плавала почти на поверхности. И касалась мужского самолюбия. Оказывается, Ниночку беспокоил тот поход в кафе, когда она оплатила обед за своего парня. Ведь, по идее, всё должно быть наоборот. Правда, сам он отработал, да ещё как… но ведь это по её, ниночкиной, идее, а вот по его, вполне возможно, что и нет.
— Ладно, — решила девушка, — надо будет забыть кошелёк и попросить его оплатить заправку.
Успокоенная этим решением совесть позволила Ниночке спокойно уснуть.
9
Утро началось с неприятностей. Я почему-то не смог пошевелиться. Ну, лёгкие трепыхались, сердце тоже стучало об внутренности, но вот всякие руки-ноги работать отказывались. И мне было, кого в этом подозревать.
— Эй! Вставать пора! — и подозреваемый явился.
Челюсть повиноваться отказывалась, поэтому всё, что мог сказать про симбиотов вообще и про данного конкретного в частности, я выдал мысленно.