С таким настроением охотница и вернулась на завод.
— Охота удалась? — тут же спросила Ева.
— О, да! — в три коротких звука Эйракнид вложила обуревающие её чувства. Упоение поиском, радость при виде жертвы, азарт погони, ярость схватки и сладость победы.
— Это было нечестно! — кокон не выдержал напора, и показался крайне недовольный Дима.
— А жизнь вообще нечестная штука, — промурлыкала Эйракнид. — Привыкай… добыча.
С громким рычанием жертва разорвала кокон в клочки и вывернулся из рук охотницы.
В следующее мгновение в зал вломились спайсботы, которые гурьбой волокли нечто круглое. Дотащив это до Ксенома, роботы в страхе бросились врассыпную. Да, создания получились очень смышлёными, почти как вехиконы.
— Да… — сказал Ксеном, наклонясь над притащенным предметом. — Это наша пропажа? — уточнил он. «Крабы» отрицательно помотали телами. — Четыре штуки? — роботы утвердительно покивали.
— Что это? — склонившись вместе со всеми над металлической штуковиной, задала вопрос охотница.
— Не знаю, но оно, кажется, съело четыре спайсбота, — ответил парень.
Тут оно перевернулось, и Эйракнид увидела разделённый на три равных сектора круг с небольшим прозрачным шариком в центре.
Ксеном побледнел и попятился.
А штуковина — встала на ноги и бросилось в его сторону.
На пути парня оказалась стена, в которую он упёрся, не сводя полных ужаса глаз с преследующей его вещи.
— Убе… — прохрипел он, и в этот момент штуковина прыгнула прямо на его лицо. — Не-е-е-ет!! — эхо подхватило полный первобытного страха вопль.
Оцепенев, Эйракнид смотрела, как металлические нити опутывают человека и с горечью осознавала, что она, леди десептикон, бессильна перед убивающим друга…
Осознав последнюю мысль, машина-убийца оцепенела ещё больше. Но тут же призналась себе, что наступила на те же грабли, позволила привязать себя цепью к кому-то ещё. Причём, это началось уже давно, те отговорки на тему запасной базы были лишь предлогом остаться в компании этого ненормального человека.
И теперь Эйракнид обречена на новое расставание навсегда.
Пока машина-убийца занималась самокопанием, всё закончилось, нити легли куда надо, и стоящая у стены фигура выпустила две струи то ли пара, то ли дыма. И несколько совсем нелитературных слов. Очень знакомым, но гулким, как из ведра, голосом.
— …Карнаж тебя через Желчного! — закончился монолог.
— Ксеном? — ещё не веря своему счастью, спросила охотница.
— Я, — недовольное подтверждение. — Нет, ну, что, я тут самый рыжий, что ли? — он посмотрел на Диму, на Кинкаджу. — Хотя, да, эти двое на людей слабо похожи…
Сказав эту фразу, парень сполз по стене в приступе истерического смеха.
5
Отвергнув помощь окружающих, я с трудом поднялся на ноги после вспышки эмоций и побрёл в свою комнату. Надо было привыкнуть к новому приобретению. В голове звучало «кзвуи…», броню подёргивало, не только я привыкал к обновке, но и обновка ко мне. Карнаж! Ну почему это всё сыпется именно на меня? Симбиот, Ева, гайвер… причём, нутром чую, сломанный. Тот самый, который снился.
От размышлений отвлёк нарочито громкий «клац-клац-клац» шагов Эйракнид по коридору. Обычно она ходила гораздо тише, а если хотела — то даже улучшенный симбиотом слух не мог засечь.
— Забавно выглядишь, — со смешком сказала машина-убийца, убедившись, что я её замечаю. — Сам в броне, а свернулся клубком. Кстати, что это за штуковина?
— Гайвер, — ответил я. — Тот самый, про который я рассказывал.
— Вряд ли, — с сомнением сказала охотница. — Ты рассказывал, что у того шарик с трещиной, а у тебя — нормальный.
— Серьёзно? — я подскочил к окну и посмотрел на своё отражение. Вопреки кошмарам, контрольный элемент был без всяких повреждений. — Вот Желчный, — облегчённый выдох, усиленный биобронёй, заставил стеклопакет задрожать.
— Так и будешь шастать? — или у меня глюки от переживаний, или в голосе Эйракнид прозвучали нотки участия.
Вместо ответа я сильно пожелал, что бы гайвер снялся. Не знаю, как это получилось, но вся броня втянулась в мою шею. Потерев бугорки, я повернулся к замершей охотнице.
— Это действительно ты, — нет, меня определённо слишком сильно ударили затылком о стену, ибо послышались облегчение и радость.