— Скорее, больной плохо себя вёл, за что и был прооперирован, — весело поправил чужой голос.
— Это было хорошим человеком?! — возмущённо спросил второй.
— О мёртвых либо хорошо, либо ничего, — вставил спокойную реплику третий.
— Да, но — человеком?! — не унимался второй.
— Ша! — вклинился первый. — Кончаем базар. Тринадцатая, очень не плохо для первого боя. Хотя и безрассудно, могла кончиться энергия.
— У меня селеноид, — мне удалось утвердиться на ногах. — И вообще, нас тут двое.
— В смысле? — удивился первый.
— Я и моя Ева, — инопланетного паразита мне упоминать не хотелось, во избежание. Странно, на мысль он не отреагировал. Ах, да, период же раскаяния. Правда, слишком затянувшийся…
— Ты что несёшь?! — прошипела она. — Оглядись!
Я послушался.
Полный упсец!
Только что спокойно стоявшие рядом местные «Евы» разорвали дистанцию, взяли меня в кольцо и на прицел.
— Говорит Командующий, — именно так, с большой буквы. — Тринадцатый юнит, бросайте оружие!
Ничего не поняв, я пожал плечами и положил оба ножа.
— Больше нет? — в голосе Командующего было удивление.
На всякий случай проверив схему, не вырос ли случайно у боевой машины мегасмашер, я отрицательно покачал головой.
— Проходите к лифту, — последовало распоряжение.
— Я не знаю, где, — оглядевшись по сторонам, ответил я.
— Ноль первый покажет.
Двуглазая «Ева», не сводя с меня взгляда и дула, указала рукой в сторону слегка потрёпанного в ходе боя дома. На фоне всего происходящего меня ничуть не удивило раскрывающееся здание. Пожав плечами, я шагнул внутрь.
Пока спелёнутая по рукам и ногам — на всякий пожарный — вроде как тринадцатая «Ева» ехала вниз, доктор Акаги Рицка грызла рукав халата, пытаясь понять, что им такое попалось. Объект окружало АТ-поле, но не агрессивно-голубое, как у ангелов, и не невозмутимо-золотое, как у остальных юнитов, а яростно-красное. И в два раза тоньше.
— Не ангел, но и не «Ева», — поделилась доктор результатом наблюдения с Командующим.
— Вечно у этих русских всё не как у людей, — проворчал он. — Приступить к процедуре извлечения.
— Наконец-то! — отозвалась «Ева».
Капсула спокойно вышла, и из неё вывалился юноша в странном чёрном комбинезоне.
Лёжа с закрытыми глазами, я вяло ругался. Ну, вот какого Желчного, спрашивается, мы полезли в портал, не озаботившись связью с родным миром?
— Мистер Дворников? — вопрос был задан на английском языке с явным акцентом. — Вы проснулись?
8
— Я не Дворников, — мне с трудом удалось построил фразу на полузабытом со времён школы «инглише». — Но, да. Я проснулся.
— Кто Вы? — немедленный вопрос.
Едва не брякнув «Мы», я вовремя проглотил местоимение.
— Ксеном.
Бумажное шуршание.
— Но такого имени нет в ристе, — растерянно.
— В где? — я от недоумения смешал два вопроса об одном и том же.
— В сотрудниках, — «пояснил» собеседник.
— А, — ответил я. И задумался над формулировкой ответа.
— Вы себя прохо чувствуете? — на второй минуте молчания меня всё-таки спросили.
И один паразит выбрал как раз этот момент, что бы очнуться. То, что я «себя прохо чувствую» стало понятно и без слов — по выражению лица. Ощущение головной боли во всём теле тому очень способствовало.
— Извините, — собеседник ретировался.
— Ты, чудо инопланетной жизни, — почти бесшумно сказал я.
— Убейте меня кто-нибу-удь, — простонал в ответ симбиот.
— Нет уж, так просто ты не отделаешься! — мне стало полегче от осознания, что очень ближнему моему сейчас куда хуже. — Замешал коктейль — теперь расхлёбывай!
— Кок… тейль? — тошнота без желудка и чужой ужас тоже не самое приятное ощущение.
— Ладно, успокойся, никто тебя поить не собирается. Лучше скажи, ты с японским помочь можешь?
— Наверное, — сказал партнёр.
— Понятно…
Я открыл глаза, полюбовался незнакомым потолком. Затем осмотрел комнату. Вопреки некоторым опасениям, мы находились не в камере, а в больничной палате. Затем организм решил, что после мегатонных перегрузок ему нужен ещё отдых, и отрубился.
Она была абсолютно спокойной. И не волновалась за пропавшего непонятно куда Ксенома. И уж вовсе ничего не значило превращение руки в пушку и наоборот!