Виктор шел вверх по Компросу, автоматически отмечая встречные лица, иногда отворачиваясь от снега, слепящего глаза, и проверяя тех, кто шел сзади, и все раздумывал над событиями, которые не нравились ему с самого начала, а теперь не нравились все больше и больше.
Сам вызов в СБ для любого работника их системы был звоночком: мол, что-то у тебя не так. Однако его из приемной вежливо провели сразу к начальнику, который встретил на середине кабинета, пожал руку, предложил устраиваться за столом, и сам сел напротив. За боковым столом, для совещаний.
— Виктор Степанович, — с ходу начал всегда угрюмый лысый полковник, совсем недавно сменивший ушедшего на пенсию генерала. — Мы очень нуждаемся в вашей голове.
— Ха, — нервно передернул Виктор плечами, — рэзать будэте, да?
— Ха-ха, — так же угрюмо произнес полковник. — Могу еще раз — ха-ха, ха-ха. Нормально так, хватает?
— А вы думаете, когда вызывают к вам — это нормально?
— Ну, если вам нечего бояться — считаю, вполне нормально.
— Ой, да бросьте вы — нечего бояться! Ваша служба, как инквизиция, святее римского папы и выше любого закона. Если надо — у любого грехи найдете.
— Брейк, — поднял ладони перед собой полковник. Он подошел к своему столу, наклонился к микрофону переговорного устройства, и, нажав кнопку, скомандовал:
— Кофе, лимон, коньяк, шоколад. У нас гость.
Полковник, чуть прихрамывающий — говорили, что ранение в ногу он получил на совсем другой работе и по другому ведомству тогда проходил, не успел еще вернуться к боковому столу, как уже открылись высокие светлого дерева двери и плечистый парень в сером костюме вкатил блестящий лакированным деревом («Вот ведь, не нержавейка простая у них,»- подумал еще Виктор, почему-то отметивший это) сервировочный столик, накрытый белой салфеткой с кружевной каймой.
— Спасибо, Алексей. Кстати, познакомьтесь. Алексей — Виктор, — повел рукой полковник.
Они пожали руки, внимательно рассматривая друг друга: если в таком месте предложено познакомиться — это неспроста.
— А теперь, Лёш, организуй нам один час свободы.
— Но, товарищ полковник…
— Час, Лёш, всего один час. Я очень прошу. Возьми все на себя.
Алексей бесшумно притворил за собой дверь, а полковник, откинув салфетку, предложил:
— Ну, Виктор Степанович, по рюмочке, за знакомство?
— В рабочее-то время? — хмыкнул Виктор.
— Вот именно. В рабочее время, в службе собственной безопасности, с ее начальником — коньячок. С лимоном.
— А у вас тут, выходит, можно?
— У нас — можно, — и присел напротив. — Понимаете, у нас с вами всего час. Я, понимаете, на самом деле очень занятой человек. Очень, да. А просто рассказать вам и показать то, что мы знаем, требует гораздо большего времени. Но самое главное: наши оперативники уже на месте, а вот аналитика у нас там надежного нет. Нам действительно нужна ваша голова. И, понимаете, не здесь она нужна, не в Москве, а именно там, чтобы анализ был оперативным, и чтобы опирался анализ не только на данные проверки, и чтобы на этот анализ могли опираться уже дальнейшие действия оперативников.
— Я работаю в другом отделе и специфика наша, знаете ли…
— А вот вам распоряжение о прикомандировании, вот оно у меня, — достал полковник из кожаной папки, лежащей на столе, листок с печатью и знакомой подписью.
— Ну, и зачем тогда были эти игры? Коньяк этот, вызов к вам, предложения, просьбы. Есть команда — я выполню.
— Понимаете, Виктор Степанович, команда — командой, а вот объяснить вам, что происходит, никто не сможет. И я, похоже, не смогу. Да, да… И еще одно. Мы хотим, чтобы вы там работали под прикрытием.
— Как в кино, прямо… «Агент под прикрытием»… Я же не оперативник, не боец, аналитик я!
Смех смехом, а вот уже третий день Виктор жил в квартире, ключ от которой ему передал Алексей возле камеры хранения на Ярославском вокзале при прощании. И паспорт у него стал другим, с другой пропиской. Листок с новой биографией он прочитал несколько раз и сжег в туалете вагона, в котором сутки ехал до места назначения.
Теперь утром он выходил из дома, раскланиваясь с сидящими во дворе бабушками, и гулял по городу, слушая уже привычный местный быстрый говорок с ударением, повышением тона, на последних словах в фразе. Покупал газеты, осваивал местный транспорт. В первый же день он прокатился на трамвае, а потом на автобусе до самого верха карты, которую купил на площади у вокзала, до северной оконечности города, до пляжей и лодочных станций. А потом в обратную сторону доехал до местного аэропорта, рассматривая дома по сторонам, вслушиваясь в разговоры.