Да, конечно, я прочитал книжечку. Всё-таки мы должны знать своего врага. Кроме того, там могли найтись какие-то намеки на личность самого Прихода Зимы, но в итоге памфлет оказался напыщенным восхвалением так называемого «Высшего Блага», богохульной философии, которая связывает империю синекожих воедино. В каждой строчке мелькала угроза, настолько вежливая, что казалась оправданием злого умысла: «Присоединяйся к нам, или…»
Император прокляни их! Предатели думали, что со мной покончено, но я здесь не один. Троица призраков со мной, и вместе мы выдержим всё — такая сила скрыта в ненависти. Но, разумеется, ты уже это знаешь, ведь мы с тобой одной породы, не так ли? Вот поэтому я продолжаю писать, никчемной уцелевшей рукой. Чтобы ты понял. Чтобы ты был готов. Но сначала нам нужно выбраться из Трясины…
Ниманд протестующе машет обрубками рук, разбрызгивая эктоплазму, и твердит мне, что нас скоро найдут, но порой кажется, что мы всегда были в этом чистилище, а всё остальное — не более чем сон. Бирс всегда наказывал меня за то, что я слишком много думаю, но здесь больше нечем заняться. Кроме того, этот недостаток спрятан глубоко в крови, он — ещё одна тень арканского происхождения, которую не смогла изгнать Схола Прогениум.
Знаешь, последнее время я постоянно думаю о Провидении, давным-давно покинутом доме. О промерзших ущельях Севера и раскаленной преисподней Пустошей, беломраморной колоннаде Капитолийского бастиона и богатых особняках с остроконечными крышами в Старой Ефсимании. О первопроходцах и патрициях, об инженерах и дикарях, о всех кланах, картелях и племенах, вечно вцепляющихся друг другу в глотки, но навеки остающихся арканцами. Они поздно пришли к свету Императора, и прошло это отнюдь не гладко.
Порой я спрашиваю себя, что же со всеми ними стало…
Из дневника Айверсона
После серьезнейшего происшествия во время варп-перехода транспортник ковылял на минимальной мощности, сберегая силы и решимость для обратного пути. Перелет на Федру едва не закончился катастрофой, и последствия оказались адски тяжелыми. Пока техножрецы отчаянно трудились, пытаясь облегчить страдания корабля, а капитан грубой силой приводил экипаж в порядок — в одном случае смертельно перестаравшись — пассажиров на жилой палубе «Q» оставили в неведении. Флотские держали Имперскую Гвардию за стадо скота с пушками.
Когда кризис миновал, какой-то младший лейтенант спустился с мостика, чтобы кратко изложить суть дела полковым офицерам. Покровительственным тоном он рассказывал о перебоях в энергоснабжении и колебаниях поля Геллера. Бессмысленные слова, в которых ничего не было от ужаса, поглотившего одиннадцать человек в спальной каюте № 31, когда варп просочился в корабль. Полковник Катлер сломал флотскому нос и отправил всхлипывающего парня обратно на мостик. После этого гвардейцам ничего не рассказывали.
Подбив итоги, майор Элиас Уайт вынужденно признал, что их первая кампания вдали от дома началась скверно. Да, 19-й полк Арканских Конфедератов забрался далеко от Провидения, но им предстояло проделать куда более долгий путь в собственных головах, прежде чем новая жизнь обретет какой-то смысл. Уайт, перешагнувший семидесятилетний рубеж, сомневался, что дойдет с полком до конца этой дороги. Конечно, формально майор оставался заместителем Катлера, но знал, что многие офицеры видят в нем пережиток прошлого, а после кошмара в каюте № 31 начал подозревать, что они правы. Видит Император, Элиас устал от всего этого…
Пробираясь через сумрачный лабиринт палубы «Q» с фонарем в руках, который отбрасывал странные тени поперек дороги, Уайт не мог избавиться от ощущения, что стены — всего лишь тонкие линии между жизнью и бездной. Путь майора лежал вдоль корпуса транспортника, где защитная мембрана казалась натянутой и непрочной, готовой разорваться в любой момент. Разум говорил, что это не так, но кровь утверждала иное, и Элиас был уверен, что все мужчины и женщины в полку чувствуют то же самое. Арканцы просто не подходили для глубокого космоса.
«Ну, много про кого так можно сказать, — пожурил себя Уайт, — но большинство учится с этим жить. Нам просто нужно перенять навыки у других, мы ведь теперь настоящие гвардейцы, и космос — часть работы».