- Я для себя все это уже делал, тут останется только внести в старые таблицы скорость течения воды, ну и просчитать их заново, вот и все. У меня даже все размеры и данные мотор-колеса есть, чтобы не ждать, что же именно ты получешь – а в заказ возьмешь именно то, что нам нужно.
А мне только вот в голову пришло озарение – если идет он, то почему я не могу к ним в гости сбегать? Свяжусь со Стасом, спрошусь разрешения на это, и сразу после поставки, взяв необходимое сразу с собой, выйду в рейс. Только вояк предупрежу заранее, чтобы приготовили вчерашний самый маленький катер из трофеев.
- Отец Федор, - вскакивая в кабинет штаба, что только вчера организовали, найдя ему единственное свободное место – в подвале, задаю ставший чисто риторическим за последнее время, вопрос, - что за хрень опять происходит?
- Сам ничего не пойму. Вроде ведь уже все закончились? Или свеженькие, что из очередного болота выбрались, решили нас почить своим вниманием? Ничего не знаю, потому и ничего не скажу. Нас всем стается только ждать – но тревожные группы, в каждой из которых по шесть человек с винтовками и дробовиками, уже ушли на побережье. С НП их всех скорректируют, куда будут направлятся резинки. А остальных уже будем встречать только тройками, но с пулеметами – так как слишком много бойцов у нас за вчера вышло из строя. Ну и массовку подтянем – вдруг на толпу правильно поведутся, и испугавшись, уйдут не солоно хлебавши?
- По памяти – сколько всего у нас пострадавших?
- Тридцать три. Из них тяжелых семь и средних пятнадцать – это те, кто лежачие в палатах. И было одиннадцать легких – но они уже разбежались по вчерашним позициям. Часть их заняла свои места у Марко, остальные тут, возле Дома, решив, и вполне справедливо, что болеть на койке сейчас совсем не время.
Но это нападение неизвестных, пока еще нам неизвестных, окончилось также внезапно и безалаберно, как и началось. Вероятнее всего совершенно не зная особенностей нашей прибрежной зоны, и в темноте не видя плеска небольших волн над внешними, подводными скалами, вначале на них вылетели надувнушки. Из экипажа первой в живых осталась только одна женщина, со второй все четверо вполне успешно отправились на корм акулам - которые как специально в этот миг оказались рядом. В третьей выжил молодой парень, а четвертая подарила нам сразу двоих мокрых и до ужаса испуганных “зубастыми охранниками” и кошмарной смертью своих спутников, мужчин. Там даже подобия сопротивления оказано не было, к тому же на четверых был всего один пистолет, и тот у женщины, чуть позже при внимательном рассмотрении оказавшийся всего лишь травматом. За ними даже в воду лезть не пришлось – сидели там, куда смогли выбраться, скукожившись со страху в мокрой одежде, пока наши водоплавающие, только чуть позже, пригнали свободную лодку и вежливо помогли им туда пересесть.
С бОльшими посудинами вышло примерно также, но чуть менее трагично. К Дому их подошло пять штук, три из которых сходу налетев на камни, быстро ушли под воду. Пока их экипажи вплавь добрались к своему целому транспорту, в живых, примерно – очень даже примерно, по мнению забытых на скале пары мужчин, осталось не более шести или восьми человек. Разглядеть это они нормально не смогли, и темно было, да и расстояние помешало. К Марко вышло последние три – уже на повороте к берегу две сразу пропороли себе дно, и начали быстро набирать воду. Только последняя, стукнувшись бортом о камни так, что даже наши бойцы на берегу услышали глухой звук, осталась наплаву. Тут тоже порезвились акулы – были видны их множестенные верхние плавники. Оставшаяся целой лодка смогла подобрать всего троих или четверых, спасшихся от смерти в зубастой пасти. На камнях осталась только одна, перепуганная до ужаса молодая девчонка. Может быть они и хотели после всего этого пристать к берегу, но при таких страшных потерях сразу не рискнули. А потом, буквально через пару минут, по приказу Журдова были включены прожектор у Марко, и так и не снятая новогодняя иллюминация на Доме. И незваные гости, увидев, что о них знают, и с нетерпением, которое было ясно видно в руках у всех встречавших, ждут - не стали дальше нарываться на неприятности, а развернувшись ушли туда, откуда и явились к нам. То есть, во мглу и в неизвестность.
- Федор, сколько к нам высадилось? – спросила у офицера, что уже умотал на берег, в микрофон своей рации.
- Ни единого. По докладам бойцов, встречавших “тихушкиков” на надувнушках, там спаслось всего четверо, а остальными полакомился живой щит острова – акулы. И тут мы уже успели снять с камней всего троих, напуганных до дрожжи в коленках. Их, уходя, бежавшие просто бросили.
- Сколько из налетчиков погибло?
- У Марко – восемь, возле Дома – двенадцать, и в экипажах надувных лодок тоже двенадцать. Всего тридцать два человека, и если считать со спасшимися – то они за раз потеряли тридцать девять бойцов.
- Неплохо в гости незваные сходили. Пока не забыла – все их лодки, и резинки и корпусные, найти, поднять, и вытащить на берег. Они и нам самим пригодятся.
- Есть. Этим уже занимаются. Но вот что теперь с пленными делать?
- Если одни мужики – определи в общую камеру, а по светлу разберемся.
- То-то и оно, что мужчин всего пятеро, шестая женщина моих лет, и молоденькая девчонка. Все семь – мокрые, хоть выкручивай. Мои действия?
- Разделить. Внизу был маленький эакуток с дверью – поставить там две кровати с запаса, дать свежее постельное, сухую одежду, и женщин отправить туда. Всех остальных – в отдельную общую, но ни в коем случае ни к нохчами и ни к арабами. А только самих. При этом всех тщательно проверить на наличие оружия и режуще-колющего, и обязательно проконтролировать переодевание. Мокрое забрать и сдать в стирку. Но не забудь – все это время на чужих голых девок не пялиться. Все остальное решим уже утром. И проверь сам, чтобы их всех закрыли на замок. А я досыпать.
Выдала всю порцию руководящих приказов, и слиняла из штаба к себе, в уютный и мягкий уголок кабинета.
Почему я следила за всеми переговорами из кабинета, а не с улицы? Или хоть с одной из приготовленных нами позиций? В подобных, острых ситуациях, Радован меня и близко не подпускает к наружной двери. Ему еще помощника дали, и теперь за мною контроль стал в два раза сильнее и пристальнее.
Пока я встала, досыпая после раннего подъема и приключений, его сопровождавших, Вика по радио успела отчитаться, а вслед за этим Деда усадили в одну их самых быстроходных парусных лодок. Есть у нас несколько таких экземпляров - и увезли к соседям. Я же, только проведя треню и приняв утренние процедуры, еще даже до столовки, связалась со Стасом, и испросила его согласия на посещение:
- Какой разговор? Конечно приходи. Тогда и мы с моим ближайшим замом чуть позже подтянемся, если ты сама не против нашего личного знакомства, - услышала в ответ.
- С ума сошел? Буду с нетерпением вас ожидать.
Потом, объяснив Федору что я замыслила, дала ему задание приготовить транспорт, который я выбрала для этого, и совершенно не обращая внимания на его протесты, и слова, что:
- Командир! Совет же запретил Вам так рисковать. Я не могу на это пойти.
На что я чуть резковато ответила:
- Твоего согласия я не спрашиваю. Приказ есть? Есть. Выполнять. А чтобы не было риска, думай, как его предупредить и нивелировать.
И отправилась на знакомство с новым, только утром выловленным в море народом.
- Наша группа? Была большая – в ней до этого идиотского похода насчитывалось семьдесят два человека. Но со страшным гендерным перекосом – нас, женщин, всего девять, включая бешеную Иргу, а мужчин шестьдесят три, - продолжает недавно начатую мною беседу старшая, и похоже что довольно умная женщина, - а у них, голодных жеребцов, желание потрахаться проснулось уже на седьмой день пребывания на Островах, когда уже мы все успешно и быстро объединились. И ноги приходилось раздвигать практически всем. И нам с юнной Христианной, и тем шести старшим, что остались на нашем острове, который мы назвали Гронхольм. А ведь им лет по многу - самой младшей пятьдесят три, а старшей пятьдесят девять, но самцы разницы не делали ни кому. Конечно же, вначале больше всех доставалось Христ, но наш Глава поделил всех женщин поровну, составив поименный график – кто, когда, и кого обслуживает. А Вантарс, которая Ирада, никому вообще не давала, и лесбис не признавала – и как сама сбрасывала напряжение, я даже не представляю. Хорошо хоть в том кошмаре мы не забеременели. Девочке родители поставили спираль ещё два года назад, перед самым поступлением, здраво рассудив, что трахаться она по любому будет, а так хоть без последствий. В виде ребенка. А я сменила свою буквально два месяца назад, поставив самую хорошую и с огромны сроком гарантии. Старшему же поколению было все равно, у них всех уже давно наступил климакс.