- Продолжай.
Не кивнула в ответ, а просто избавилась от джинс, усаживаясь на постель в позе лотоса, показывая косточки бедер и кружевные трусики.
- Я уже говорил, что меня бесит твое белье?
- Говорил.
- Тогда, почему когда я говорю тебе раздеться, ты его не снимаешь?
Щеки порозовели, губки сладкие пересохли она их быстро, торопливо облизнула, словно задыхается.
- Снимай. Сама.
Бросила взгляд на мою вздыбленную ширинку и шустро стянула трусики, а за ней и маечку, оставаясь обнаженной.
- Иди ко мне.
Опасливо, словно правда кошка готовая распушить хвост и рвануть с места, подползла на край, покорно усаживаясь на попу и поднимая на меня глаза.
Ксюшааааа....
Мои мозги стонали и плавились, готовые вытечь из ушей, прожигая ламинат.
Откровенная, открытая, доверчивая, она будила сотни образов того как доставить ей удовольствие, не позволяя выбрать один единственный.
Слишком много для нее.
- Повернись спиной. - Послушно развернулась, подставляя тонкую спину, и упёрлась ладонями в кровать, чуть наклоняясь вперед. - Чего ты хочешь, девочка?
Склонился, целуя плечи, шею, пробираясь все выше, мучая только губами, сжимая кулаки от нетерпения потрогать ее, ощупать.
- Вас, мой доктор. - Прошептала, со вздохом запрокидывая голову назад, позволяя целовать сильнее, возможно оставляя отметины.
- Руки наверх! - Сам показался себе резким, но девушка даже не дрогнула, резко поднимая ладони над головой, прижимая их вместе, зная зачем, желая этого.
Снял ремень, и вновь затянул петлей на хрупких запястьях, крепче, чем в первый раз, и вернулся к ее телу, вдыхая, целуя, мечтая о темных сосках, что давно стояли твёрдыми горошинками.
Скрестив пальцы в замок, она опустила их на свой затылок, и послушно развела колени в стороны, позволяя изучать себя ещё тщательней.
Откуда ты такая, неземная моя?
Провел ладонями по груди, накрывая ее, сдавливая мягкие вершинки, слыша, как задышала девушка, прикрыв глаза пушистыми ресницами. Поиграл с сосками, чередуя щепки и поглаживания, и скользя по животику, спустился ниже, к складочкам, что радушно встретили меня сочащейся влагой.
Немного сжалась, пытаясь снять напряжение, но не вышло, я не позволил, только мазнув по ним пальцами.
И все же, она такая маленькая и смотрится совсем крошечной в моих руках. Будто я рукой могу ее всю обнять, поднять и унести.
Что я уже и так сделал.
Довольно рыкнув, чуть толкнул ее вперед и, встав на локти, Ксюша выгнулась в пояснице, провоцируя, мечтая, чтоб я сорвался.
- Торопишься.
Опустился вниз, так чтобы ее задранная попка оказалась на уровне лица, и ещё раз погладил, костяшками размазывая смазку.
Словно услышав приказ, она замерла и больше не двигалась, опасаясь, что я продолжу ее мучить. И я хотел бы, это закручивало пружину похоти, но желание доставить моей малышке удовольствие, оказалось сильнее.
- О, боже... - Прошептала, стоило губами прижаться к серцевинке и поласкать языком, но не двигалась, послушно оставаясь на месте.
Вылизывал ее. Вновь. И все так же жадно, все так же мало! Хотелось больше, глубже, сильнее! Подхватил ее под животик и буквально насадил себе на лицо, пьянея от сладости, которой было так мало.
Ксюша хныкала, стонала, извиваясь словно змея, но не вырывалась, а будто наоборот толкалась на встречу.
Оторвался, посмотрел на влажные припухшие складочки и вновь припал к ним, но ненадолго.
Голос Ксюши словно прорезал мелодию удовольствия:
- Антон, прошу. Остановись. - Остановился, но не отпустил, давая сказать. Она перевела дыхание и призналась: - Я хочу по-другому.
Прихватил губами кожу на мягкой половинке попки, замирая так, все ещё давая время сказать.
- Я тоже хочу. Тебя ласкать.
Приподнял бровь, но спросил:
- Как?
- Ляжь, пожалуйста. Нет, стой. - Все же выскользнула из захвата и развернулась. - Я хочу тебя раздеть. - Потянулся к уже надоевшей мне рубашке, но девушка остановила:
- Нет! Не трогай. Я сама. Развяжи.
Потянул кончик ремня и петля ослабла, позволяя девушке выпутать руки.
Ждал, как животное готовое к тому, чтобы зарычать, но замёрзшее в ожидании толчка, повода. И девушка, кожей чувствуя мое напряжение, медленно и аккуратно привстала на коленях, дотянувшись до воротника.
Она ловко вынимала пуговки из петель, и когда с последней было покончено, резко сдернула ткань, будто ей тоже невтерпёж.
Мягко двинулась на встречу и прижалась губами. Туда. Где сердце.
Скользила, оставляя череду дорожек из поцелуев-бабочек по покрытой волосами груди, и закрыв глаза, касалась ладонями.