До дома ей и в правду было достаточно далеко. И как они оказались в этом, абсолютно незнакомом ей дворике, Ксюшка вряд ли смогла бы вспомнить. Просто гуляли, захотелось посидеть, отдохнуть. А на центральной улице лавочек не было, похоже, никогда. И они свернули в этот небольшой и уютный, запрятанный от посторонних глаз двумя старенькими пятиэтажками и густо засаженный сиренью дворик.
– Не понял. – Миша с силой повернул ее к себе. – Ты меня динамишь что ли?
– Миша. Мне больно, ты что делаешь?
– Больно тебе?
Щеку резко обожгло болью, а через секунду боль появилась в плече и боку… Ксюшка свалилась с лавочки и попыталась отползти.
– Сука, – донесся до нее голос Миши. – Никому не позволю меня динамить. Я тебя сейчас…
Он завозился с ремнем, девушка вскочила и со всех ног кинулась к ближайшему подъезду, открытому настежь по случаю летней жары. "Стой, сука," – раздалось сзади, но она успела забежать и закрыть за собой кодовую дверь. И заплакала.
Она сидела на последнем этаже, на самой верхней ступеньке, и отчаянно плакала. Она никак не могла понять, почему все так? За что? Что она сделала не так? Вопросы бегали по кругу, бесконечно сменяя друг друга со скоростью экспресса, и Ксюшка никак не могла успокоить текущие из глаз слезы.
Она не знала, сколько прошло времени, да и не хотела знать. Выходить все равно было страшно. А телефон выпал из кармана джинсов и, наверно, до сих пор лежит возле той лавочки. Если уже не забрал никто. Ксюшке сейчас было безразлично все, происходящее вокруг. Просто казалось, она нашла самое спокойное и безопасное место в мире, и теперь в сотый раз пыталась сама себе объяснить, почему такой замечательный день закончился именно так…
Из этого состояния её безжалостно вырвал достаточно приятный мужской голос.
– Красавица. Я понимаю, ты безумно занята важным делом. Но мне уж очень хочется кушать. Пропусти уже домой.
Ксюшка подняла глаза и испуганно вскрикнула. Больше всего парень был похож на стального дикобраза. Плотная кожаная куртка, которую Стелс называл косухой, была вся просто усеяна стальными шипами сантиметров по пять длиной. Удобно ли ему было так ходить, осталось для Ксюшки загадкой. Образ дополняли кожаные же штаны со шнуровкой по бокам, ботинки с квадратными носами, ярко-голубые глаза и коротко стриженные волосы на голове.
– А ты давно тут стоишь? – спросила Ксюшка.
– Минут десять точно. Не хотел тебе мешать. Но кушать хочу зверски. – Парень едва заметно улыбнулся, и протянул ей аккуратно сложенный носовой платок. – Держи. Тебе сейчас нужнее.
– А я разве мешаю? – Ксюшка взяла платок и аккуратно вытерла следы поплывшей косметики. Насколько это было возможно без зеркала.
– Да как тебе сказать. Мне будет трудно открыть дверь, не отодвинув тебя.
Ксюшка обернулась, и только теперь заметила, что действительно опирается плечом на дверь квартиры.
– Ой, извини. – Ксюшка смущенно улыбнулась, и на душе стало как-то легче.
– Вставай, пойдем.
– Куда?
– Ко мне. – Парень уже открыл дверь. – Чаем тебя напою. С липой. И голодная, наверно, еще…
Ксюшка вспомнила произошедшее этим вечером и заколебалась…
– Пошли. – Парень протянул ей руку в черной кожаной перчатке. – Не бойся. Насиловать тебя я не буду. Честно. Это, как минимум, не спортивно.
И она поверила.
Квартира поразила ее чистотой. Настоящей, камерной. Почти больничной стерильностью. Все было настолько тщательно убрано, выметено, вымыто, и расставлено по своим местам, что ощущение обжитости, свойственное любому жилью, в котором Ксюшке доводилось бывать, отсутствовало напрочь.
– У мамы пунктик насчет чистоты и гигиены, – ответил парень на невысказанный вопрос. – Поэтому все так.
– Да я как-то… – голос Ксюшки сбился, и она почему-то смутилась, хотя никогда не считала себя робкой девушкой.
– Все спрашивают, кто первый раз заходит. Порядок, конечно, хорошо, но не на грани фанатизма. Проходи на кухню.
– А маме твоей мы не помешаем?
– Лето, – ответил парень. – Мама на даче. Так что не переживай. Никого, кроме нас, тут нет, а я не страшный.
Кухня была столь же чистой, что и прихожая. Как будто ею никогда не пользовались, только мыли. Парень, к тому моменту снявший свою шипованную куртку и оставшийся в легкой футболке, уже вскипятил воду в электрическом чайнике и колдовал над чашками, добавляя к простому чаю какие-то травы.
– Тебя как зовут-то? – спросил он, ставя перед Ксюшкой ароматно пахнущий чай.
– Ксюша. – Она опять смутилась, и покраснела.
– Ксения, – поправил парень. – Представляйся лучше полным именем. Тем более, оно у тебя очень даже красивое. Меня Василием назвали. Можно просто Еж.