В 2020 году Мелони выступила на Национальной конференции консерватизма в Риме с речью "Бог, родина, семья", в которой она защищала "естественную семью", выступая против родительства геев и лесбиянок, а также суррогатного материнства как негуманного. По ее мнению:
Они хотели бы, чтобы мы отказались от защиты семьи, считая ее архаичной и отсталой концепцией, которая должна быть вытеснена. Они хотели бы убедить нас, что семья - это любая эмоциональная связь между разумными существами, что платить бедной матери за то, чтобы она девять месяцев держала ребенка в своей утробе, а затем вырывать его из рук, чтобы отдать тому, кто его купил, - это признак большого гражданского и морального прогресса. Мы отвергаем все это без малейших колебаний, хотя сегодня считается крайне скандальным и даже революционным говорить, что семья состоит из мужчины и женщины и любого сына, который у них может быть.
Это не скандал, но точно ложь. Вот фашистская риторика, исходящая от кандидата, впоследствии избранного в результате демократических процедур голосования, предостерегающая от власти тех "гендерных идеологов", которые разрушат социальный фундамент самости и ее самых интимных отношений, родительских прав и права жить в соответствии со своим полом. И все же это те самые права, за которые борется большинство защитников гендера и которые она предлагает отменить.
Антигендерные движения нагнетают страх, что обычные люди, гендерно-конформные и гетеро, будут лишены статуса матери, отца, мужчины или женщины, что эти слова больше нельзя будет произносить или что другие люди завладеют ими в неблаговидных целях. Но призыв лишить транссексуалов прав на их самоопределение пола меняется в рамках фантазматического сценария, порождая идею о том, что разрешение таких прав повлечет за собой их лишение. Здесь правые разделяют предположение с транс-исключительными феминистками: секс - это собственность, на которую человек имеет исключительные права, и любая попытка оспорить рамки собственности - это уловка тех, кто стремится украсть или присвоить то, что им не принадлежит по праву.
Во всем движении антигендерной идеологии морально праведный садизм одержал победу над силой емкого союза или любой приверженностью к сосуществованию на основе равенства. Эта форма садизма основана на убеждении, что разжигание ненависти - единственный способ спасти мир, что, только разрушая, можно положить конец разрушению. Такая формулировка, конечно, усиливает разрушительность в мире во имя спасения мира от разрушения. Эта атака на права трансгендерной молодежи на охрану здоровья предпринимается во имя спасения детей от вреда. Но и в этом случае посягательство на право на охрану здоровья само по себе является вредом; утверждение, что "спасение" молодежи способствует садизму, прикрываясь моральным алиби.
Давайте проясним: есть много причин бояться разрушения, включая усиление неолиберализма, увеличение разрыва между богатыми и бедными, рост числа бедных людей, живущих в глобальных трущобах, нападение на окружающую среду и ощущение, что Земля, какой мы ее знаем, не сможет пережить разрушение климата. Иногда страх носит более интимный характер: семья или само ощущение семьи подвергается радикальному сомнению в результате интимных ассоциаций, которые возникают у других людей или даже у молодых членов собственной семьи. Страх бедности и опыт жизни в бедности всегда висцеральны, ощущаются на телесном уровне как голод, страх и ярость, перспектива или реальность жизни без крова, перспектива или реальность никогда не заработать достаточно денег на аренду или никогда не быть в состоянии оплатить долги, жизнь которых длится дольше, чем собственная.
Консервативные группы, выступающие против гендера как серьезной опасности, чудовищного фантома, уже охвачены фантасмагорическим трепетом, то есть живут в мире, будущее которого радикально неопределенно. Именно на этом фоне возникают апокалиптические страхи перед гендером, когда ощущение неминуемого разрушения локализуется в термине, форме изучения, государственной политике против дискриминации и насилия, в которой используется это слово.