Особое символическое значение имеет здесь замена Слова. Как мы уже видели в разоблачении Причарда, подлинное слово было утрачено, и оно должно было быть заменено (хотя в тексте не употреблено это слово) на «первое слово, спонтанно произнесенное одним из Братьев после того, как был обнаружен труп Хирама». А это слово-замена, Махбена, каким бы ни было его точное значение (а в отношении этого существуют значительные разногласия среди специалистов по древнееврейскому языку), обозначает ситуацию убийства Хирама и/или последующего контакта с его трупом: ситуацию, отраженную в Ритуале Мастера Масона. Однако в Руководстве это слово обозначает Мастера Масона и служит как его настоящее (хотя и общее) имя[490]. Таким образом, имя М выступает здесь в качестве ритуалистического обозначения символического обнаружения себя, как мертвое тело Хирама, которое не может говорить, — это символическая замена Хирама; как Ритуал воспроизводит первоначальную последовательность событий; и как Мастер Масон — это не более чем замена духовной реальности, которая утрачена вместе со своим именем и останется таковой «вплоть до момента, когда время и обстоятельства не восстановят подлинную» (с. 20). Но до тех пор замещающие тайны составляют сущность масонства — как имя-замена составляет сущность того, чем является масон[491].
В наставлениях Мастера или в объяснениях Ритуала нет никаких религиозных принципов или истин, которые могут быть описаны как специфически масонские, хотя в них и идет речь о Великом Архитекторе Вселенной. Это, однако, не говорит о том, что Ритуал не является религиозным или что масонство не является религией. Здесь лежит основное различие между масонством и практически всеми современными теософскими учениями, включая антропософию. Последние ориентированы всецело на истину, они осознают не только собственные истины, но также и тот факт, что их церемонии и символика — это всего лишь средство достижения их, и их члены получают посвящение именно в эти истины[492]. В то время как в масонстве, даже когда о том или ином ритуале говорится, что он иллюстрирует истину (как, например, «лежание в могиле» иллюстрирует смертность), эта истина сохраняет общий характер и остается неразрывно связанной со своей иллюстрацией (или «уроком») и неизбежно возвращает нас к самому Ритуалу, частью которого они являются. Как сложный феномен религиозного сознания «Бог масонской религии», каковы бы ни были мнения Комитета, специально назначенного Синодом Церкви Англии для исследования масонской деятельности внутри Церкви, или даже Великой Ложи Англии, может быть редуцирован, этически, к трем идеям:
1. Идея Высшего Существа, в существование которого должен верить Кандидат в масоны;
2. Идея Бога «Религии, в которой согласны все люди» Конституций Андерсона;
3. Идея Великого Архитектора Вселенной, хотя она и является конкретизацией двух первых, все же обладает своей собственной, библейски окрашенной спецификой в силу легендарного библейского контекста, в котором она прочно закреплена[493].
Только посредством последней идеи масонский Бог связан с масонским Ритуалом и масонской Символикой, а точнее, с Символикой масонского Ритуала[494].
Понятие религиозной символики является, говоря феноменологически, тавтологией. И не потому, что не существует религии без символов как ее универсальных репрезентаций, но прежде всего потому, что не существует символики вне религии. В конце концов, можно считать символику одним из аспектов религии, или — что религия и символика есть аспекты одной и той же структуры сознания, которую мы называем то «религией», то «символикой». И только сказав это, мы можем попытаться посмотреть на символику как на нечто более специфическое и конкретное.
Слово «символика» обозначает существование и использование таких вещей, которые репрезентируют весь мир сознания кого-либо, т. е. тот мир, который этот кто-либо сознает. Я использую слово «кто-либо» чисто условно, поскольку, хотя число таких миров может, по крайней мере в принципе, быть столь же велико, как число индивидуумов, я тем не менее совершенно уверен, что на самом деле оно значительно меньше, поскольку один и тот же сознательный мир может быть и на самом деле населен очень разными сознательными индивидуумами. Поэтому в конечном счете мы видим, что число универсальных символов невелико. Я совершенно уверен, что это так и не может быть иначе по причине того, что мы сознательно обитаем в одном физическом мире. Об этом говорит тот эмпирический факт, что одни и те же символические ситуации повторяются не только на протяжении человеческой истории, но и в самых разнообразных человеческих культурах в географическом пространстве. И, наконец, мы должны помнить, что символы — это необязательно физические вещи или визуальные образы. Это также могут быть звуки, слова или их сочетания, а также намного более сложные вещи, такие как сюжеты, легенды или мифы.
490
Артур Роббо пишет: «На Ближнем Востоке и в Кавказском регионе практика давать новорожденному ребенку мужского пола особое имя, которое никто (включая самого ребенка) не должен знать, была и все еще остается широко распространенным обычаем». Неопубликованные работы. Масонская Часть. Раздел об именах (цитируется с разрешения автора). С. 6.
491
«В любой гностической традиции некто является тем, чем он называется»:
492
Идея религиозной истины включает в себя осознание религией различия не только между истиной и ритуалом (или этикой, или символикой и т. д.), но также и различия между одной и другой истиной. То есть она включает в себя идею, что истины «моей религии» отличны от истин другой. Этого-то различия, по всей видимости, и не осознает религия масонства. Если же его сознают ее религиозные оппоненты, то это остается фактом их собственного религиозного сознания, а не такового франкмасонов.
494
Как «Высшее Существо», так и «Бог религии, в которой согласны все люди», имеют сильный привкус Бога «естественной религии». Однако последняя — это не столько «естественная религия» Дэвида Юма и лорда Герберта, сколько та, которой были пропитаны молельни, гостиные и кофейни Лондона и Эдинбурга на протяжении второй половины семнадцатого и первой половины восемнадцатого столетия. Великий Архитектор Вселенной, как подразумевалось, должен был обозначать «Бога Ложи» — что, вероятно, было попыткой конкретизировать чрезвычайно размытое понятие «масонского Бога».