Например, само слово «масонство», Ритуал, весь комплекс церемониала вместе с его словами, техническими терминами, изображениями и образами, взятый как один феномен, рассматриваемый в своей полноте, позволяет по крайней мере два толкования, одно конкретное и одно общее. Согласно первому масонство — это, прежде всего, масонство в его буквальном «архитектурно-строительном» смысле. Тогда вся его архитектурная терминология, символизм и эмблематика необходимым образом связаны и внутренне присущи феномену масонства и всем его ситуациям. Отсюда следовало бы, что Бог — не случайно Великий Архитектор Вселенной, или Великий Геометр, или Величайший Великий Мастер Вселенной: что это не просто условность, что Вселенная — это Ложа, человек — Строитель, а идея Смертности проявляется в Легенде о смерти Хирама и воплощена в ритуале его смерти и поднятия из могилы. Более того, сам факт, что самое широко распространенное тайное общество нашего времени — это Общество Свободных Строителей, а не Свободных Моряков или Свободных Рудокопов, — тогда будет рассматриваться как имеющий определенный философский, религиозный и этический смысл, смысл, который не может быть обнаружен ни в каком ином символическом контексте, кроме масонского[495]. Это, в свою очередь, означает, что термины масонство (строительство), масон (строитель), Здание, Ложа, Архитектор, Мастер и т. д. принадлежат не только к основному символическому ряду франкмасонства, но также, и в частности с масонской точки зрения, к универсальной символике всего человечества[496]. Тогда Ложа будет фигурировать как макрокосм, единственное место, где законы духовного космоса могут быть проявлены и поняты масоном в своем индивидуальном микрокосме через воспроизведение Ритуала. Только там, в четырех стенах здания, в котором они встречаются, можно проникнуть за «непроницаемую завесу» при помощи луча масонского Света, которому содействует Свет свыше[497]. И только посредством Ритуала может быть приобретен доступ к познанию всеобщей смертности, а также к познанию собственной индивидуальной смерти, что равносильно окончательному самопознанию. Тогда последнее будет рассматриваться как зафиксированное и воплощенное в Слове Мастера Масона как своем символе, в то время как весь Ритуал будет пониматься как символ Познания Всеобщей Смертности.
Вся история франкмасонства, если посмотреть на нее под этим углом, оказывается (как в старых Хартиях, Конституциях Андерсона и других текстах) символическим аналогом истории человечества. Следовательно, нет нужды беспокоиться об уточнении фактов и деталей, поскольку в мистическом, моральном или религиозном смысле все, что было значительного в человеческой истории, было масонским по определению. Поэтому раз Сам Бог начертал законы Архитектуры на сердце Адама, то неважно, кто были первые масоны или кто был первым человеком, который осознал себя масоном (Каин или Ной, Нимрод или Царь Соломон, Евклид или Октавиан Август): история сама смешивается с символикой и утрачивает свою фактическую ткань[498], поскольку все в истории воспринимается как пример масонства в действии — масонство здесь носит абсолютный характер.
Другое толкование (я называю его общим в противоположность первому) рассматривает масонство как частный случай, как пример или вариант некоего более универсального религиозного (или мистического) принципа, который, проявляясь исторически то в масонстве, то в древнеегипетских обрядах, то в элевсинских мистериях, остается всецело самодостаточным, а все его проявления никак не меняют его сущности[499]. Вся символическая ситуация Ритуала приобретает относительный характер при такой интерпретации. Поэтому тот факт, что Слово, раскрываемое в Хирамовой Легенде и приобретаемое Кандидатом в Ритуале, является заменой, рассматриваемой, с точки зрения Дрейка, Андерсона (или даже Дермотта), в качестве предопределенной («Так было суждено») и необходимой, хотя для такого выдающегося теоретика масонства, как Э.Э. Уэйт, она остается «несчастливым обстоятельством». Уэйт, хотя и не осознавая этого, применяет чисто этическую интерпретацию, когда пишет, что «смерть нашего Мастера Строителя (Хирама) оставила Храм незаконченным… и наше Символическое масонство — подобным же образом — лишено своего камня для печатания чертежей»*. Таким образом, интерпретируя все масонство, а не только некоторые вещи в нем, как символическое, мы должны признать, что оно не может быть понято как целое, без того, чтобы мы раскопали то нечто, что лежит в его основе и символом чего оно само является. Но что же это такое? «Религия, в которой согласны все люди»? Или «мистический принцип Вселенной, который нельзя осознать, не пройдя через Ритуал»? Или, наконец, «сам Ритуал, глубочайший смысл которого оставался утраченным с момента утраты подлинного Слова»? Чтобы ответить на эти вопросы в рамках второго типа интерпретации, необходимо признать, что в масонстве должно быть некое объективно существующее религиозное содержание, присутствие которого может быть понято через посредство Ритуала — при том, что последний уже был понят символически, независимо от того, подозревают ли сами масоны о его существовании[500]. Следовательно, когда я утверждаю, что франкмасонство — это религия и эта религия может быть понята только через посредство символики масонского Ритуала, я выношу это суждение, не прибегая к использованию каких-либо критериев религии или религиозности, которые применяются в христианстве или какой-либо другой конкретной религии, включая масонскую[501]. Если смотреть на него под таким углом, то весь феномен масонства будет этически рассматриваться как символ этой религии. Я полностью осознаю, что сами масоны используют слово «символический» и в другом смысле, чаще более близком к смыслу слов «эмблематический» или «образный», чем «символический». Тем не менее даже из их конкретного употребления становится ясно, насколько вся масонская система насквозь проникнута символизмом. Не только все основные строительные инструменты служат эмблемами спекулятивного масонства, три таких инструмента служат в Хирамовой Легенде в качестве заменителей оружия (добивают Хирама при помощи Тяжелой Кувалды) точно таким же образом, как спекулятивное масонство является заменителем реального масонства, а Кандидат на вступление — заменой, или эмблемой, первично невежественного человека.
495
Написав эту фразу, где профессии моряка и рудокопа были выбраны мной произвольно, я, к своему удивлению, узнал, что у моряков и кораблестроителей в Древнем Египте существовали свои очень тайные посвящения, а рудокопы в некоторых регионах Южной Германии были в средневековый период организованы в тайные сообщества со своими тайными паролями, знаками и т. д. См. также:
496
Здесь я хотел бы напомнить читателю, что этот подход —
497
Говоря об этом, я не могу удержаться от проведения странной, а возможно, и ложной аналогии с символизмом древних индийцев, где высочайший символ,
498
Эта идея, сама по себе высоко символичная, находит свое крайнее выражение в (редко цитируемой) книге, написанной в середине 19-го в. Джоном Феллоузом;
499
Такая интерпретация может быть сделана, строго говоря, только когда исследователь (или масон) помещает себя вне масонства и сознает такие различия и разграничения в нем, которые либо ненаблюдаемы, либо неважны при взгляде изнутри. Эта интерпретация противостоит предыдущей как этическая эмической. Наблюдатель масонской символики и религии должен в своем подходе сочетать обе эти интерпретации. В этой связи будет интересно процитировать К. Г. Юнга, который в своей автобиографии написал, что составил свой герб на основании герба своего деда, ревностного масона и Великого Мастера, чей герб также был разработан им самим для собственного, не масонского, употребления: «Зимой 1955/56 года я высек имена моих предков на трех каменных плитах, установленных во дворе Башни. Потолок в ней был расписан геральдическими мотивами — моими, моей жены и зятьев. Первоначально герб Юнгов украшал феникс — символ молодости и возрождения. Позже мой дед, желая, возможно, насолить отцу, изменил герб. Он был масоном (вольным каменщиком), Великим мастером Швейцарской ложи, и это обстоятельство привело к изменениям, произведенным им в фамильном гербе Юнгов. Я привожу этот факт, который сам по себе может показаться несущественным, потому что он исторически связан с моей жизнью и моими размышлениями. После того как дед изменил наш герб, феникса на нем уже не было. Его заменили голубой крест в правом верхнем углу и голубой виноград слева внизу на золотом поле, их разделяет голубая полоса с золотой звездой. Совершенно очевидно, что это масонская символика. Так же как крест и роза у розенкрейцеров являют собой борьбу противоположностей (“per crucem ad rosam”, “через крест к розе”) — христианского и дионисийского элементов, так крест и виноград символизируют дух земной, хтонический, и дух высокий, небесный. Объединяющий символ — золотая звезда, ”aurum philosophorum”»:
500
Не будучи масоном, я обладаю свободой выдвигать гипотезы по этому предмету, зная в то же самое время, что многие масоны делают то же самое. «Религиозное содержание» здесь никоим образом не противопоставляется Ритуалу или символике масонства и фигурирует чисто в качестве замены конкретного знания того, что могло бы называться масонской религией.
501
Слова