Наконец, чрезвычайно значим тот факт, что Хирам, как в легенде, так и в Библии, был сыном вдовы [А(Ш), В(Ш)]: «сын вдовы» является наиболее широко распространенным прозвищем масона, которым рабочие масоны пользовались задолго до. того, как спекулятивные начали свое победное шествие по Британии в начале 18-го столетия. На основании материала, который нам предоставляет сравнительная мифология, можно предположить, что это обстоятельство, с одной стороны, является отличительной чертой, которая делает человека героем мифа наряду с такими его качествами, как происхождение из чужой страны и т. п. С другой же стороны, оно неразрывно связано с типичной для мифологии проблемой знания. Возможное мифологическое допущение состоит в том, что сын вдовы — это человек, который не знает своего отца [Т(14)нА(Ш)], чей отец умер, когда он был маленьким ребенком[580]. Кроме того, сыновья вдовы, наряду с близнецами, младшими сыновьями, сиротами и незаконнорожденными, составляют контингент возможных кандидатов на то, чтобы стать жертвой, а тем самым — на роль мифологического героя. Хирам масонской легенды, в силу того, что является одновременно чужестранцем и сыном вдовы, мастером по металлу и строителем, мирянином и священником, воплощает в себе это единство многих противоположностей. Этим и предрешается то, что на него и именно на него возложена задача быть первым и последним знающим Слово[581], неизвестное даже царю Соломону, из которого масонская традиция производит Великого Мастера израильских масонов.
Суммируя основные пункты этого построенного по большей части на догадках компаративистского раздела, можно сделать следующие общие предположения относительно смысла и сущности масонской легенды в ее отношении к ритуалу:
1. Масоны, совершая Ритуал Мастера Масона, субъективно осознают его как обряд посвящения, но не «вспоминают» в нем ритуала Закладки Здания, который как бы спонтанно совершается по ходу воспроизведения легенды о смерти Хирама.
2. Это может вести к намного более широкой гипотезе в сфере мифологии. Любой миф или ритуал (поскольку в них обоих присутствует одна и та же тема) могут существовать одновременно в виде сюжета в тексте, или последовательности действий и событий в обычном человеческом поведении, в ситуации, когда отсутствует какое-либо субъективное осознание их как мифа или ритуала. Тогда становится возможным рассматривать многие события, действия и индивидуальные состояния сознания как несознательное, спонтанное воспроизведение какого-либо ритуала или мифа.
3. Перед нами двойная мифологическая ситуация — когда один ритуал включен в другой как объективное в субъективном, или, более обобщенно, когда сюжет или событие, не осознающие себя как миф или ритуал, являются мифом или ритуалом, если посмотреть на них с точки зрения мифолога, — что требует третьей позиции. На этой позиции находится то (тот), что (кто) либо является знанием, либо знает о том, что кажущееся чем-то одним на самом деле является чем-то другим (или это другое в себе содержит). Таким образом, то, что спонтанно случилось с Хирамом, на самом деле является утраченной памятью о ритуале жертвоприношения при закладке здания. То, что кажется обычным убийством, является актом жертвоприношения, простой злодей — приносящим жертву жрецом, а человек, убитый по какой-то, не связанной с жертвоприношением, причине, оказывается принесенным в жертву. Слово Мастера Масона как тема соотносится как с ритуалом посвящения (имеющим рамки и мотивацию стержневого сюжета нашей легенды), так и с целой группой обрядов, связанных с «Жертвоприношением при строительстве» (также ритуалов), по структуре сюжета и последовательности элементов. [Эти темы Т(1),(2),(3),(4), в свою очередь, вступают в отношения друг с другом, что и составляет «мифологическое пространство» этого второго, внутреннего ритуала масонства.]
Этой тройственностью композиции масонской легенды — субъективность ритуала посвящения, объективность ритуала жертвоприношения при закладке здания и знание Слова, которое знает субъективное в объективном, — определяется гностический характер масонской философии и ее центральный элемент, концепция двойной истины. С точки зрения этой концепции не только миф или ритуал масонства, но масонство в целом следует понимать как феномен, являющийся чем-то одним для самого себя и чем-то совершенно иным для тех, кто знает его объективный смысл. В приведенной ниже схеме стержневой сюжет убийства Мастера Строителя Хирама сведен к своим основным элементам и соотнесен с несколькими другими легендами, имеющими тот же стержневой сюжет (см. схемы в конце книги).
580
Классическую мифологическую параллель этому можно увидеть в случае Эдипа, который не узнал своего отца, встретив его, и который уже был «сыном вдовы», когда женился на матери.
581
Заметим, что Хирам — единственный «сын вдовы», названный по имени в Ветхом Завете (см.: