Ответ заключается в том, что это, без сомнения, социальный феномен, причем чрезвычайно интересный. Начав с отделения профессионального символизма от профессии строительного цеха и самого этого цеха от Цеха как Братства тех, кто использует этот символизм для своих определенных целей, британские масоны, в отличие от американских, продолжали «абстрагировать» себя практически от всех других социальных феноменов, в то же самое время будучи активно вовлечены в эти самые феномены, находясь вне Ложи.
Я рискнул бы дать этому следующее объяснение. С начала 18-го столетия вплоть до сего дня франкмасонство рассматривалось как «совершенно несерьезная вещь, хотя…». После этого могут стоять «безобидное» и «вредное», «забавное» и «зловещее», «социально приемлемое» и «извращенное» и т. д. Эта формула — «совершенно несерьезная вещь, хотя…» — всегда служила не только для поддержания определенного баланса, хоть и ненадежного, между позитивным и негативным в мнении пишущих о масонстве не-масонов, но прежде всего баланса в восприятии его как одновременно несерьезного и серьезного. Действительно, если ты сам серьезный человек, то ты не станешь относиться к чему-то извращенному как к несерьезному по его политическим последствиям. Сходным образом, будучи богословом, ты не сможешь рассматривать Ритуал Цеха (не говоря уж о ритуалах Высших Степеней) как простую шутку, не принимая во внимание его достаточно серьезные богословские импликации, в особенности если Ритуал совершается англиканским священником. Еще интереснее, когда антимасонские инвективы духовенства (такие, как критика масонства католическим священником Уолтом Ханна) повторяются светскими критиками, и даже атеистами (такими, как Джеймс Дьюар), антимасонская позиция которых носит обычно чисто политический характер. В своем возмущении масонством они все еще пытаются обращаться к британскому обществу (частью которого является духовенство) как к единому целому. Но как раз здесь-то и лежит опасность нарушения шаткого баланса между противоположными подходами к масонству. Одна очень серьезная дама, католичка из Германии, в разговоре со мной заметила, что «масоны на самом деле ничего не значат, кроме как для самих себя, но они компрометируют саму идею религии в Германии». В этом замечании очевидным образом в сжатом виде выражается именно такое нарушение, поскольку здесь смешиваются субъективный и объективный критерии. Смысл этого замечания на самом деле такой: «Хотя они не представляют собой ничего серьезного, сама эта несерьезность приносит большой вред германской религии». Это, в свою очередь, означает следующее: масонство со стороны внешнего наблюдателя рассматривается как нечто несерьезное. В то же время некоторые считают его религиозной организацией. Таким образом, масонство распространяет своего рода опошляющую «религиозную несерьезность», которая вносит свой вклад в рост материализма и агностицизма в современной Германии.
Данный пример поучителен. Практически любому человеку, который смотрит на какую-либо религию извне, трудно избежать ошибки: он почти всегда путает серьезность подхода этой религии к тем проблемам, которые он считает серьезными, с серьезностью ее подхода к самой себе. Если современная католическая церковь не может не демонстрировать своей абсолютной серьезности в отношении абортов и нищеты в странах «третьего мира», в отношении ее собственного «богословия освобождения» в Латинской Америке как вероучительных вопросов, то франкмасонство, как организация, не может проявить свою серьезность в подходе к тем же проблемам по той простой причине, что они не представляют собой части упрощенной масонской философии. Так, если иудаизм не может оставаться догматически безразличным по отношению к физическому и моральному состоянию верующего перед тем, как он утром приходит в синагогу, и требует от него совершить ритуальное омовение, то масонство не заботит, что делал масон перед приходом в ложу и что он будет делать после того, как покинет ее. Вот почему совершенно бессмысленно обвинять масонство в том, что некоторые масоны-полицейские покрывают преступления своих собратьев, или что Братья той или иной профессии составляют протекцию своим, или что известных представителей Цеха порой обнаруживают в борделях. Все это может быть правдой и служить доказательством того, что вышеуказанные масоны безнравственны как полицейские, представители своих профессий или мужья, но из этих фактов нельзя сделать никаких дальнейших выводов. Франкмасонство, в соответствии с буквой и духом своей конституции, не интересуется частной индивидуальной моралью. Каждый член должен поступать в соответствии со своей собственной совестью, даже если его собратья-масоны будут весьма сожалеть о последствиях его поступков (и помогать ему выйти из сложившейся ситуации). В этой области они действуют как индивидуумы, а не как масоны. Поэтому неизбежно, что масонство, со своим возведенным в принцип безразличием по отношению к проблемам и дилеммам мира в целом, абстрагировалось— за неимением лучшего слова — от изменяющихся социокультурных условий мира и утратило право на то, чтобы требовать к себе серьезного отношения с его стороны.