Однако даже эти немногие факты переданы нам не самими участниками, но д-ром Андерсоном через двадцать лет после того, как они имели место. Его первый серьезный критик, великий масонский историограф Роберт Фреке Гоулд, пишет: «Единственное официальное описание основания Великой Ложи Англии в 1717 г. и первых шести лет ее истории, которым мы располагаем, содержится во 2-м издании Конституций д-ра Андерсона, опубликованном в 1738 г.». Это описание начинается со знаменитой фразы: «После того как Мятеж закончился, в 1716 г., четыре ложи Лондона сочли правильным установить прочную связь под руководством Великой Ложи» (с. 109)[41]. Следовательно, Андерсон — это единственный источник, а он писал спустя длительное время после события.
Позднейший комментарий, написанный в 1756-м самым блестящим «уклонистом» франкмасонства Лоуренсом Дермоттом (1720–1791) в книге Ахиман Резон[42], утверждает: «около 1717 г. некоторые веселые компаньоны, получившие степень в Цехе, который уже покрывался ржавчиной, решились сформировать ложу для самих себя — для того, чтобы, беседуя, вспомнить все, что было им формально продиктовано, или, если это неосуществимо, ввести взамен нечто новое, что могло бы в будущем сойти за масонство в их среде»[43]. Но почему у них была нужда вспоминать? «Потому что, — пишет Андерсон, — на юге ложи все более выходили из употребления, когда… через несколько лет после 1708… сэр Кр. Рен пренебрег должностью Великого Мастера (которым, согласно Андерсону, он был в это время)…» (с. 108). Так что, как нам представляется, в масонской истории наблюдается пробел в 8–9 лет.
Теперь предположим, что вся информация, которой мы располагаем, заключена исключительно в этих двух источниках, — поскольку на уровне фактов Дермотт и Андерсон не противоречат друг другу; несогласие между ними заключается только в интонации и интерпретации, — и зададим себе вопрос о значении в те времена трех слов: «ложа», «масон» и «степень».
Первый термин, без сомнения, имеет самое решающее значение, поскольку тема масонства имеет отношение не к отдельным масонам, а к уникальному масонскому историческому самосознанию, которое включает (и включало почти триста лет назад) представление о связи масона со своим прошлым — или, точнее, с прошлым собственной культуры масона, равно как и с прошлым человеческой культуры вообще[44]. Это его первичный базис. Тогда ложа — это место, где это представление принимает видимую и слышимую форму, свой конкретный образ, единственное место, где масоны встречаются друг с другом как масоны. Ложа не существует как ложа, не будучи местом встречи; а встреча, когда она происходит в любом доме, квартире или комнате, становится ложей. Согласно традиции, существовавшей до Великой Ложи, любые пять, шесть или семь лиц, прошедшие посвящение (характер которого в то время еще не уточняется), могут составить собственную ложу, где бы это ни происходило. Таким образом, дело не в самом здании, и действительно, некоторые ложи на протяжении своей истории довольно часто переезжали из одной пивной или таверны в другую, и даже когда они обретали для себя более-менее постоянное место, это место все еще рассматривалось как не более чем временная материальная рамка для символического локуса ложи. Согласно Конституциям Андерсона 1723 г. (с. 51), «ложа — это место, где собираются и работают масоны; следовательно, Ассамблея, или должным образом организованное Общество… называемое Ложей, и каждый Брат должен принадлежать к одной из них…». То же самое относится и к Великой Ложе, которая является местом, где «Мастера и Смотрители лож… ежеквартально встречаются с Великими Должностными Лицами… в том месте, которое Великий Мастер назначит в своем вызове…» (с. 110). Вот почему так часто мы видим выражение «ложа, собирающаяся в таком-то месте», но не «собрание прошло в такой-то ложе»[45]. Как бы странно это ни звучало, даже Великая Ложа не имела фиксированного или постоянного места и рассматривалась скорее как символический центр, чем как действительное местоположение масонского руководства.
43
Однако Дермотт говорит о двух первых собраниях Великой Ложи, упоминавшихся выше. Первые записи были сделаны только в 1722 г., а настоящее добавление к ним (которое содержит или вымысел, или правду — не будем подходить предвзято) могло быть написано не ранее первого издания
44
Я намеренно использую здесь слово «культура», поскольку сам
45
Интересно отметить, что ни одна ложа профессиональных каменщиков или строителей так и не получала официального признания актом Парламента, в отличие от гильдий. Лондонская Компания франкмасонов, получившая такое признание, никогда не была ложей. Далее мы увидим, как провалились попытки получить это признание со стороны Великой Ложи.