«Ты не думай, я их не боюсь, ни этого Эдди, ни Уолтера, ни остальных», — говорил он Клодине, и она ему верила, понимая, что он просто не хочет, чтобы кто-то посторонний вмешивался в его жизнь, — ведь она этого тоже не любила.
Клодина считала Робина не только самым умным из ребят шестого класса, но и очень красивым, несмотря на большие торчащие уши и толстую серебряную скобку на зубах. Единственно, что ей в Робине не нравилось, кроме его постоянных поползновений командовать просто потому, что он мальчишка, был транзисторный приемник, который он носил подвешенным к плетеному индейскому поясу с вызывающе выведенным именем «Робин Уэлс» и никогда не выключал. Все его карманные деньги уходили на батарейки, потому что он любил, чтобы возле него раздавались какие-нибудь звуки, — Клодина же, когда не играла с Робином, любила тишину.
— Сводка погоды! — кричал он, встречая ее после уроков. — Приближается циклон!
Но он хоть знал, что представляет собой циклон, что такое перекрестное опыление и подземные испытания, и где находится Камбоджа, и какие десять рок-н-роллов признаны самыми популярными на этой неделе, и какие вещи пользовались самым большим спросом на дешевой распродаже в магазине Горди.
Клодина мирилась и с тем, что он постоянно норовит верховодить, хотя ни от кого другого она бы этого не потерпела, и с тем, что он вечно колотит по чему попало в такт грохоту, несущемуся из его транзистора, потому что у него был талант выискивать места, где можно устроить их очередной домик. Они уже не помнили, когда это началось: им казалось, они строили домики всю жизнь. Это Робину пришла в голову мысль соорудить домик на орешине над сараем во дворе у Краусов и превратить в наблюдательный пункт чердак их дома, куда никто никогда не поднимался, даже тетя Лили, которая могла бы убирать туда зимние вещи. А еще он додумался оборудовать для них убежище на задворках давно закрывшегося ресторанчика на Главной улице, и сделал он это с помощью предметов, пришедших в негодность после того, как они простояли несколько лет во дворе у его дяди, который торговал подержанными газовыми плитами, раковинами, холодильниками, насосами и коньками.
Подобно настоящим супружеским парам, Клодина и Робин делили заботы «по дому» согласно своим вкусам. Только у Робина была склонность к тому, что обычно любят делать женщины, хотя ничего девчоночьего в его характере не было; Клодина же предпочитала удовольствия, чаще выпадающие на долю мужа, хотя опять же никто не назвал бы сорванцом эту хрупкую девочку с большими, немного навыкате голубыми глазами. Робин любил обставлять их домики: притаскивал вытершиеся коврики, писал картины и развешивал их по стенам, сооружал кресла из старых туристских стульчиков, привязывал гамаки, чтобы на них можно было спать в спальных мешках, а также красил все, что было нужно, масляными красками и лаками, которые он брал из отцовского гаража. А Клодину, хотя она с удовольствием помогала ему, в глубине души привлекало к домикам уединение, которое они ей давали. Как мужчина стремится домой после дня трудов, мечтая не о развлечениях и веселье, а о тишине, чтоб отдохнуть и собраться с мыслями, так и Клодина всегда ждала той минуты, когда, покончив с уроками и с делами по хозяйству, она сможет побыть в их домике одна, пока Робин кормит своих хомячков или занимается с учителем музыки — он играл на аккордеоне.
От дяди Берджи Робин и принес Клодине целую кипу старых деловых календарей вплоть до 1926 года. Корки их местами посерели от плесени, но страницы, как сразу заметила Клодина, были почти чистые, — ну и что, что дни недели не совпадают, а кое-где стоят чьи-то инициалы и значатся сообщения об удивительных событиях, например: «В этот день Блерио совершил перелет через Ла-Манш», или «Сегодня первый день еврейского праздника Пятидесятницы». Впрочем, Робина не интересовали ни события, ни сами календари.
— Неужели тебе не хочется узнать, кто был Блерио? И что это за праздник Пятидесятницы? Если бы ты был иностранец и прочитал на листке двадцать второго февраля, что в этот день столько-то лет назад родился Джордж Вашингтон, неужели это бы тебя не заинтересовало?
— Во-первых, все знают, кто такой Джордж Вашингтон, даже иностранцы. Во-вторых, я не иностранец. И вообще я взял календари затем, чтобы украсить полку.
— Какую полку?
— Я знаю, где достать материал для полок. Если ты поможешь мне собрать его, я сделаю тебе книжный шкаф.
В благодарность за помощь Робин отдал календари Клодине. И вот они стоят рядами, настойчиво требуя внимания: пусть Клодина не только выяснит, кто такие были Чарльз Дауэс и Гертруда Эдерли, но и заполнит все чистые страницы, пусть она сделает это на досуге, когда остается одна и никто ее не тревожит в домиках, где они развесили полки с календарями, превратив их в филиалы своей библиотеки.