Комендантом главной русской крепости в Манчжурии Порт-Артура, во время русско-японской войны 1905-1906 годов был генерал-лейтенант Стессель. Причём тут Распутин, при чём тут Купчинский, спросите Вы? Подождите, сейчас поймёте. Стесселя, в своё время много и часто ругали русские газеты. Как известно Порт— Артур был японцами сдан, что привело к поиску виновных в этом поражении русской армии. Генерал, командовавший обороной, был заключён под стражу. Во многом его арест был обусловлен позицией прессы, развернувшей травлю русского генерала. Началось следствие, приведшее к тому, что все обвинения были сняты и бывшего коменданта Порт-Артура освободили в апреле 1909 года по личному распоряжению Николая II. Стессель оказался невиновным.
Каким же образом это связано со смертью Распутина? Самым непосредственным. Генерал-лейтенант Стессель оставил после себя не только ордена и медали, но и интересные мемуары. В них он дал весьма любопытное описание личности господина Купчинского. Во время русско-японской войны будущий комиссар Временного правительства был военным корреспондентом газеты «Русь» в Порт-Артуре и своими статьями активно посодействовал тому, чтобы невиновного Стесселя упрятали в Петропавловскую крепость.
Свидетельство генерал — лейтенанта столь интересно, что мы приведём его полностью: «Этого (Купчинского — Н.С.) я почти не помню в Артуре, он уехал до осады и за полгода до сдачи крепости. Уехал он на шлюпке с приезжавшим в Порт-Артур корреспондентом Борисом Тагеевым. И вот, спустя большой промежуток времени, по возвращении из плена, явился к генералу Рейсу, уже в Петербурге, унтер-офицер, сопровождавший Тагеева, и представил его донесение. Донесение это, в виду важности, передано в главный штаб 30 апреля 1905 года за № 270. Тагеев сообщал в нём, что когда он с Купчинским выехал на китайской шаланде из Артура в Инкоу, на пути им на горизонте встретился японский миноносец, который мог их не заметить. Тагеев и бывший с ним унтер-офицер хотел пройти мимо незамеченными, но Купчинский вдруг вскочил и стал махать белым платком миноносцу, после чего последний и взял всех троих в плен. По донесению Тагеева, Купчинский начал немедленно рассказывать японцам всё, что знал о Порт-Артуре, несмотря на то, что его никто и не расспрашивал об этом. Тот же Купчинский, когда был в Японии в плену, вращаясь в кругу пленных офицеров, которые его ещё не знали, был посвящён несколькими нашими офицерами в план бегства, которое они хотели устроить. Во главе заговорщиков был поручик Святополк-Мирский. Купчинский выдал заговорщиков японцам. Все офицеры были арестованы, а некоторые, как например Святополк-Мирский, подверглись даже истязаниям, а Купчинский едва ли не в знак признательности к нему японцев, был отпущен из плена, но предварительно избит до беспамятства нашими офицерами за своё шпионство. Все эти факты признает и не может не признавать сам Купчинский. Вот вам мои „обличители“ в печати. После всего, что я сказал, я думаю, всякий поймёт, почему я не вступаю в полемику с этими господами».
Снова мы видим «удивительные» совпадения. Господин Купчинский, ведёт себя, как предатель. Это — если очень мягко сказать! Если же посмотреть правде в глаза, то его поведение очень похоже на действия шпиона. Такие же мысли пришли в голову и русской контрразведке, поэтому в 1909 году репортёр был арестован охранным отделением по обвинению в разглашении государственной тайны. Но, проведя всего лишь несколько месяцев в тюрьме, вышел на свободу. Именно этот сомнительный человек, получает ответственное задание по уничтожению трупа Распутина. Не на высоте была кадровая политика? Нет, в отделе кадров царил полный порядок. В отделе кадров британских спецслужб! Поэтому, Александр Фёдорович Керенский и поручает щекотливое дело такому же, как и он сам, ставленнику и марионетке. Шпиону и предателю.
Купчинский с честью выполнил задание — прах Распутина был развеян по ветру. После этого и следы нашего героя теряются в бурях Гражданской войны. Мне удалось обнаружить его фамилию лишь на агитационных плакатах Вооружённых Сил Юга России, т.е. белой армии под командованием Деникина. Отдел агитации и пропаганды назывался ОСВАГ. Видимо там Филипп Петрович Купчинский, поэт и публицист, с честью выполнял новое задание своих хозяев — «беззаветно служа» белому делу, ни в коем случае не допускать его торжества в Гражданской войне. Боролся с красными до последнего белогвардейца! Эта задача, как нам известно, с честью была «купчинскими» выполнена — белые проиграли. Это не удивительно, это закономерно, если у генерала Деникина были такие «пропагандисты».
После смерти Распутина события развевались с бешеной скоростью. План Революция-Разложение-Распад заработал в полную силу. Не пройдёт и года после контрольного «союзного» выстрела в лоб старца, как в Смольном будут заседать уже Ленин и Троцкий!
Менялись власти в революционной России, но для убийц Распутина, тех, кто объективно помог нажать на спусковой крючок русской революции, всё складывалось одинаково хорошо. И наоборот, пытавшиеся им помешать, спасти страну, почти все погибли или серьёзно пострадали.
Уволенный в отставку премьер-министр Борис Владимирович Штюрмер на свободе проходил недолго. Временное правительство, руководимое и направляемое британской и французской разведкой, не простило ему немецкой фамилии и даже гипотетических сепаратных переговоров с Германией. Те, кто критиковал Штюрмера с думской скамьи, при новой власти получили возможность засадить его в Петропавловскую крепость, где он допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. Живым он из крепости не вышел, так и не представ перед судом, и став одним из первых жертв новой «демократической» русской власти. После смерти Штюрмера его вдова потребовала от Временного правительства провести расследование, и либо оправдать честное имя мужа, либо — вынести приговор. Ответ она получила закономерный: «дело Б. В. Штюрмера прекращено за полным отсутствием против него, каких бы то ни было улик». Иначе говоря — никаких доказательств предательской деятельности не обнаружено. А современные историки все пишут и пишут о сепаратных переговорах, под руководством Штюрмера и Распутина. До сих пор выгодно фальсифицировать историю и скрывать правду…
Последний царский министр внутренних дел Александр Дмитриевич Протопопов, получивший от Распутина кличку «Калинин», также пал жертвой своих стокгольмских «переговоров» с немцами и близости к святому старцу. На русской политической сцене он вместе с Керенским и Лениным «представлял» симбирское землячество. Однако земляки ему не помогли: сначала Временное правительство заключило его в Петропавловку. Затем, чтобы опорочить царского министра, «февралисты» начали распускать самые гнусные слухи. Вы когда-нибудь слышали о слабоумии Ленина, о том, что его мозг был поражён сифилисом? Так вот, печальная честь быть первой жертвой подобных слухов принадлежала его земляку Протопопову.
Газета «Голос Сибири», 29 сентября(12.10) 1917-го года.
«Как уже сообщалось в печати, чрезвычайная следственная комиссия ввиду сведений о том, что бывший министр А. Д. Протопопов до вступления в эту должность, и состоя в последней страдал душевным расстройством, признала необходимым подвергнуть его медицинской экспертизе. Врачи, обследовавшие А.Д. Протопопова, нашли, что он страдал прогрессивным параличом на почве сифилиса».
Идея очень простая: только морально опустившийся человек, страдающий венерическими заболеваниями, с разложившимся мозгом, может пытаться заключить сепаратный мир с Германией, служить Распутину и царю! После Октября Протопопов, как ненужный свидетель, был быстро расстрелян «в порядке красного террора».
Говорят, все познаётся в сравнении. Вот для сравнения — судьба ярого монархиста, бывшего царского министра внутренних дел в 1912-1915 годах, Николая Алексеевича Маклаковаи не менее ярого монархиста Владимира Митрофановича Пуришкевича.
«Погибнуть с этим человеком можно, а спасти его нельзя» — так однажды сказал Маклаков о Николае II. Но, несмотря, на пессимистический взгляд сделать он это пытался! В том самом декабре 1916 года, когда убили Распутина, Маклаков, написал письмо Николаю II, в котором призывал принять жёсткие меры против распоясавшихся внутренних врагов России. Волевая личность, в начале 1917 года он даже рассматривался правыми деятелями как самый подходящий кандидат на роль диктатора в случае начала революции. Во время Февраля, Маклаков был арестован, и тяжело раненный в голову, помещён в Петропавловку. Проведя все демократические перемены в застенках новой России, в тюрьме он встретил и Октябрь. Большевики поступают гуманнее «временщиков»: в декабре 1917 года, по состоянию здоровья Маклакова переводят в больницу.