— Чем ты занималась на каникулах, Черрити?
Девочка слегка удивляется подобному вопросу, но затем пускается в сбивчивый рассказ. Все как и у всех. Рождественский ужин, подарки. Игры на снегу.
— Тебе было весело? — уточняет Гермиона.
— Да! Мисс Грейнджер, но я каждый день занималась по учебникам. Повторяла, что Вы нам говорили. И скучала по школе! — спешно добавляет Черри, уверенная, что заслуживает за эти слова похвалу. — Я освоила много нового материала, который не могла освоить раньше.
Гермиона радуется за девочку. Она многому научилась, но магический потенциал развит у нее еще пока только наполовину. Нужно помочь и ей. Обрадовать. Потрясти.
— Скажи мне, а о чем ты мечтаешь? — переходит мисс Грейнджер к самой сути разговора.
— Мечтаю… — теряется девочка. — Я хочу, чтобы папа и мама были вместе.
Как я могла забыть, порицает себя Гермиона. С Черрити Чейз не все так просто. У нее психологическая травма от развода ее родителей. Все мысли девочки вертятся вокруг этого. Гермиона спешно меняет тему, расспрашивает о заклинаниях, а сама параллельно думает о том, что с Черри придется повозиться.
К концу учебного дня у нее имеется полный записей блокнот. Она провела хорошую работу. Дети без стеснения рассказывали ей о самых сокровенных своих мечтаниях. И часть из них Гермиона смогла бы осуществить, чтобы помочь закрепиться росткам магических способностей в детях. Она отпускает класс и остается одна наедине с мыслями и блокнотом. Еще раз перечитывает записи. Достает чернила другого цвета и начинает делать пометки на полях.
Как много вмещает одно мгновение ожидания в себя дней, мыслей, если обдумывалось все не раз и не два, а много-много раз. Бессонными ночами, в предутренней мгле, когда тело физически отказывалось бодрствовать, но воспаленный мозг мешал этому, затягивая в липкую беспокойную паутину сна, где ей виделись ее неудачи, ее разрушенные надежды, где ее ожидал стыд от пережитого с директором. Эти мысли никуда не делись, и потому мгновение ожидания чего-то хорошего было столь глубоким и казалось долгим. Вот уже скоро, говорила себе девушка. Совсем скоро дети снова начнут колдовать. Осталось-то — пфф! — сделать один рывок. Чуть-чуть постараться. И все получится, все обязательно получится. Это в ее жизни все увядало и трескалось, а в карьере все у нее будет отлично. Но если все получится, спрашивал ее внутренний голос, холодный и бесстрастный, как отсыревший камень замка, если все получится, что ты будешь делать потом? Пожинать плоды, довольствоваться лаврами победителя? Гермиона не знала. Как много путаницы и сколько сомнений таило в себе это незнание. Сейчас она изо всех сил старалась думать только об этом предстоящем рывке. Больше ни о чем. Что будет дальше — время само рассудит. Она душила в себе всякие намеки и претензии души на надежду. На личное счастье. Почему-то порой ей казалось, что все может разрешиться. Что она может помочь вернуть Снейпу человечность. Что он скинет с себя маску безразличия к окружающему, напускную злость и холодность.
Откуда во мне эти надежды, говорила в Гермионе горечь прошлых обид. Я наивная девчонка, еще зеленая, как и сказал Снейп. Нечего мне думать о несбыточном. Но Гермиона почему-то бездоказательно предчувствовала, что скоро случится то, что изменит их отношения, изменит его отстраненность, ее напускное спокойствие и вид, который она изо всех сил делает, будто ничего не происходит. Из этого состояния, не успевшего стать затяжным, она сама найдет дорогу.
Гермиона не знала, говорит ли в ней женская интуиция, но вскоре произошло действительно нечто необычное, что дало ей толчок к действиям. Она и сама от себя не ожидала подобного. Не ожидала, что вмиг может позабыть обо всем плохом и начать думать в другом русле.
Он постучался к ней вечером первого учебного дня. Гермиона, оторвавшись от вороха листков с собственными мыслями, заключенными в чернильные очертания, подбегает к двери и распахивает ее, не потрудившись заранее осведомиться, кто же ее поздний гость. Обычно такой привычкой обладала Луна. Грейнджер никак не ожидала, что в столь поздний час на ее пороге возникнет директор. Что ему нужно? Он же не станет снова приставать к ней со своими двусмысленностями? Полный замок свидетелей.
Взгляд у него уставший, но в глазах мелькает что-то, заставившее ее невольно покраснеть. Он, должно быть, тоже вспомнил об их поцелуе под омелой, решает Гермиона.
— Директор, — приветствует она. Они не виделись с того самого момента.
— Я ненадолго, — заверяет он ее. — Министр вновь протягивает нашей школе свою полную щедрот руку, — пытается сказать он с иронией, но голос слишком уставший, чтобы придать сказанному должное выражение. — Он хочет помочь с обустройством кабинетов. Чтобы все было по последнему слову. Не забыл и об учителях. Вам что-то нужно, мисс Грейнджер? Завтра утром я отправляю с совой в Министерство список. Драко попросил новые карты по Астрономии, мисс Лавгуд — целую кучу магических тварей и огромный стол в свою комнату, — при этих словах Снейп немного кривится, — Лонгботтом написал мне целый перечень редких растений на круглую сумму, полагая, что Бруствер не сможет отказать просьбам ветерана войны. Что нужно вам?
Гермиона на миг теряется, никак не ожидая подобного разговора. Она несколько секунд растерянно хлопает ресницами. Внутри головы идут без перебоя сложные мыслительные процессы. Вот ее шанс. Попросить для детей их «радости», которые помогут им преодолеть барьер сквибства. Но ведь этот метод, тут же одергивает она саму себя, запрещенный. Это их тайный метод со Снейпом, о нем не должны знать в Министерстве. Что же ей делать? Как завуалировать просьбу, чтобы ТАМ не догадались?
— Можно подумать? — быстро спрашивает она, почему-то злясь, что он так поздно ей об этом сообщил. К тому же, самой последней. Ведь над таким предложением из Министерства нужно, как минимум, хорошенько поразмыслить в течение дня. А из-за халатности Снейпа у нее теперь только вечер, в лучшем случае. Гермиона не думала, что Бруствер сообщил об этом только сейчас, чтобы ранним утром потребовать ответ.
— В восемь утра я отправлю письмо, мисс Грейнджер. Если ничего не придумаете, ничего и не получите, — логично заключает он и обводит глазами ее комнату. — Эти картины портят весь вид. Может быть, вы хотите новые? Закажите Министерству ваши с Уизли и Поттером геройские портреты. Почетно.
— Их можно отремонтировать! — Гермиона пропускает издевательства мимо ушей.
Снейп бесцеремонно входит внутрь ее комнаты, чтобы поближе подобраться к картинам. Подобная наглость ничуть Гермиону не удивляет, и она, распахнув пошире дверь, чтобы не оставаться с ним наедине в запертой комнате, следует за ним к стене, где находятся изодранные полотна.
— Вряд ли их можно восстановить, — хмыкает Снейп.
— Я займусь этим сама, — с вызовом произносит Гермиона. — Уже начала читать соответствующую литературу. Все не так просто с магическими картинами. Их нужно чинить этап за этапом. У нас в Британии практически не осталось мастеров, способных на это. Придется делать все самой.
— Чепуха, — начинает спорить директор. — Вы считаете, что у меня недостаточно знаний в бытовой магии, мисс Грейнджер? К утру ваши страшные картины будут как новые.
— Нет, прошу… ох! Аккуратнее!
Гермиона трясется над картинами, наблюдает, как Снейп без особой учтивости сдирает их со стены, как с рваных полотен летит пыль, а деревянные рамы угрожающе скрипят, но ничего сделать не может, потому что боится дотрагиваться до директора, а словам ее и увещеваниям он не внемлет.
— Получите завтра свои картины, не забудьте придумать список для Бруствера. Не скупитесь на желания. Министерство нынче шикует, не жалея денег на подобные проекты.
Гермиона закрывает за ним дверь, полюбовавшись зачем-то перед этим на его гибкий стройный стан. Ее смутил этот его приход. Слава Мерлину, она сможет с легкостью не думать о нем, потому что для обдумывания у нее были более насущные проблемы.
***
Гермиона волнуется. Она долго и тщательно думала над списком, адресованным Министру. Если не знать о ее грандиозной затее, то можно было и не догадаться для чего Гермионе Грейнджер нужны все эти предметы, которые она без зазрения совести написала на бумаге. Они составляли собой разрозненную картину, целостную только для посвященных. А ведь Бруствер таковым не был, потому Гермиона идет на риск и решает, что ничего менять не будет.