— Войдите, — глухо доносится из комнаты, и девушка тотчас заходит внутрь, но резко останавливается, удивляясь увиденной картине: слизеринец сидит на диване вместе с Черрити и Эббигейл и играет с ними в волшебные шахматы. Он поднимает на нее взгляд и хмурится, а девочки, наоборот, громко выкрикивают ее имя и бросаются обнимать свою учительницу.
— Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер! — наперебой кричат они.
— Как вы? — виновато глядя на нее, спрашивает Эббигейл.
— Нам не разрешали вас навещать, — жалуется Черрити.
— Все в порядке, — смущается на секунду Гермиона и зачем-то глядит на реакцию Драко, когда обнимает девочек. Тот молча смотрит на нее. Она, обращаясь к нему, говорит: — Я хотела спросить…
— Все в порядке, — вторит ей Малфой и даже дарит ей быструю скомканную улыбку. — Обо всем остальном тебе лучше расскажут мисс Чейз и мисс Уилкинсон.
Гермиона вопросительно смотрит на девочек. А те стоят в нерешительности, будто не зная, что делать дальше. Наконец, Черрити тоненьким голосом произносит:
— Мисс Грейнджер, а можно с вами поговорить наедине?
Гермиона кивает и осведомляется у Эббигейл, не обидится ли она, если они ее ненадолго оставят. Девочка отрицательно мотает головой, и кудряшки разлетаются во все стороны, после чего она прыжками направляется к Малфою.
Гермиона и Черрити выходят в коридор и некоторое время идут молча. Их шаги гулко отдаются эхом от стен. Девушка решает подбодрить маленькую ученицу.
— А знаешь, что? — будто сообщая ей тайну, тихо шепчет Грейнджер. — У меня в комнате есть вкусное клубничное варенье.
Она видит, как загораются глаза девочки, и прикладывает палец к своим губам. Они направляются в комнату к Гермионе.
— Мисс Грейнджер, — отпив из чашечки крепкого чая, решается начать Черри, — это моя вина, — но тут же замолкает и виновато опускает голову.
— Твоя вина? — просит подробностей гриффиндорка. — В чем же?
— Этот огонь вызвала я…
— Ты? — искренне удивляется Гермиона. — Ты вызвала адский огонь?
— Да, — кивает та. — Я способная… Во мне проснулась магия, я многому уже научилась.
Гермиона действительно заметила у Черрити хороший результат, но ни за что бы не подумала, что маленькая девочка способна вызвать адское пламя, ведь это заклинание сильной темной магии. Как такое возможно?
— Я была очень зла на мистера Малфоя, — будто исповедуется Черрити, не глядя на Гермиону, и на ее глазах появляются слезы — она тут же кулачком утирает их. — Из-за мамы. Я хотела их рассорить, чтобы… чтобы папа вернулся. Я заметила, что мистер Малфой очень часто ходит к той башне, а потом выкрала книгу из его кабинета, и…
Гермиона все и так поняла. Она пересела к девочке и обняла ее, утешая.
— Все хорошо, все уже позади, — говорит она.
— Из-за меня чуть не погибли вы и Эбби… И мистер Малфой, — продолжает искренне реветь Черрити. — Он оказался не таким злым, а мой папа… Мама сказала мне, сказала мне…
Черрити то и дело всхлипывает, и Гермиона баюкает ее и шикает, чтобы девочка перестала разговаривать. Слезы раскаяния крупными каплями вытекают из глаз девочки.
— Вы т-такая д-добрая, — говорит она и тянется крепче обнять мисс Грейнджер.
***
Страницы дневника разделены пополам, и девушка решительным движением перечеркивает все, что писала ранее. Нет черного и белого, нет плюсов и минусов. Жизнь слишком многогранна, жизнь пестрит множеством оттенков серого.
Гермиона Грейнджер. Как раз сейчас девушка задумалась, что вот так ее и зовут. Она гриффиндорка, и это не плохо и не хорошо. Она упрямая, и это тоже не плохо и не хорошо. Это так, как есть.
Она вырывает страницы и комкает их. Никогда не поздно начать с чистого листа. Самое главное — это то, что чувствуешь в данную секунду, в данное мгновение, какой ты себя ощущаешь. Самое главное — это осознание, что еще ничего не потеряно, что ты сама выбираешь слова для этой тетради, сама выбираешь поступки, которые охарактеризуют твою жизнь, насытят ее смыслом.
***
В коридоре Гермиону останавливает Джил, мать Черрити, и благодарит за спасение дочери.
— Черрити что-то хотела сказать про отца… — начинает Гермиона. Она не стала выпытывать эту информацию у девочки. А сейчас подвернулся удобный случай.
Джил вздыхает и некоторое время молчит.
— Мы ведь с вами никогда толком и не разговаривали, — усмехается работница столовой. — Что ж. Скажу вам, так и быть. Она думала, что я рассталась с ним из-за Драко, но… Это он нас бросил, — коротко отвечает миссис Чейз. — Я просто не хотела разочаровывать ее, но только потом поняла, что лучше было сказать правду. Ну что ж, — разводит руками Джил.
Гермиона в задумчивости ей кивает.
Джил давно уже скрылась на лестнице, а Грейнджер все еще размышляет о жизни и о судьбах людей, о том, как сложно в возрасте Черрити пережить разрыв между родителями, и мысли перемежевываются с тревожно бьющимся сердцебиением.
Она медленно спускается по лестнице и выходит в сад, сразу чувствуя, что он насыщен чьим-то скрытым присутствием, наэлектризован чьим-то дыханием, словно в кустах и деревьях кто-то притаился. Так и есть. Неподалеку из открытой теплицы ей руками машут Невилл и Луна. Подруга направляется к ней, но Гермиона стучит по наручным часикам, этим показывая, что опаздывает, ей и правда давно уже надо быть в другом месте.
Тропинка, бегущая в зарослях трепетливых кустиков, сворачивает от замка к холмам. Девушка видит на ветках пробивающиеся почки и вдыхает полную грудь весеннего воздуха. Раз в столетие на этих кустарниках расцветают цветы и дурманят прохожих ароматом, который для каждого имеет свой запах, как Амортенция. Если бы сейчас ветки были в цвету, что бы она почувствовала? Изменились ли ее пристрастия? Но если даже изменились, мелькает в голове призрачная мысль, так тому и быть, так и надо, ведь жизнь — это движение, жизнь не должна стоять на месте и вертеться вокруг привычного.
Чем ближе она к антиаппарационному барьеру, который поставила МакГонагалл, тем сильнее ее охватывает волнение. Что она будет говорить Снейпу и будет ли просить у него прощения? А если он снова начнет над ней насмехаться, как ей защититься? Но ведь он спас ей жизнь, и она, как минимум, должна его поблагодарить за это.
Через несколько дней она будет вспоминать этот момент не один раз. Свое волнение, полностью охватившее ее, свои мысли и чувства, будто переживая все это заново. Но они покажутся ей лишь отголосками того прошлого, и все же в ее памяти вновь и вновь будут роиться образы, благодаря которым тот день, этот день, станет для нее чем-то необычным, выделится из ряда будних серых дней, окрасится новыми красками впечатлений.
Взгляд ее падает на полуразрушенную башню — та уже давно не дымится, но от ее вида до сих пор бросает в дрожь; на песчаный берег, и в ее голове вспышкой возникает воспоминание о вечере с танцами; на раскидистый, огромный дуб — свидетеля всех ее переживаний.
Северус Снейп выбрал необычное место для встречи — «Дырявый котел». Двум героям магического мира не следует быть вместе на всеобщем обозрении. Их узнает в лицо сейчас кто угодно, а уж репортеры снуют взад-вперед в поисках сенсаций и вкусной информации, которую, приправленную острым словцом, они скормят доверчивому читателю, уж ей ли не знать.
И все же девушка открывает дверь невзрачного паба и тут же натыкается взглядом на бледное лицо. Посетителей мало, лишь двое из них кидают рассеянный взгляд куда-то сквозь Гермиону и тут же отводят его. Она догадывается, что тут не обошлось без магии.
— Профессор Снейп, — приветствует бывшего директора Гермиона и несколько секунд борется со сбившимся сердцебиением. Он все так же насмешливо смотрит на нее.
— Вы очень пунктуальны, — вместо приветствия говорит он. — Опоздали на пятнадцать минут в лучших традициях первого свидания.
— Но мы с вами не на свидании, — тут же отвечает Гермиона и садится напротив Снейпа, так и не получив приглашения. Еще даже толком они не успели поговорить, а он уже берет инициативу в свои руки и заставляет чувствовать ее себя виноватой.