- Да. И, кстати говоря, эта отсидка в будущем гарантировала меня от встречи сразу с двумя Аркадиями. Прыгни я на ту же точку, где побывал однажды, и получилась бы святая троица - один Левицкий в трех лицах.
- Это что же получается, братцы! - ужаснулся-Борис-72. - Попрыгаешь туда-сюда и целый полк двойников наберешь? Нет, серьезно: это ведь осложнение не пустяковое!
- Если серьезно, - сказал Аркадий, - то я сомневаюсь, что это осуществимо.
Наверное, имеется какой-нибудь запрет природы на второе попадание в одну и ту же точку. Есть у меня предчувствие, что такая вот точка - это какое-то особое место на мировой линии... разрыв, что ли... Ну, вроде воронки:
говорят ведь, что в воронку бомба снова не погадает.
- Чепуха! - сказал Борис.
- В пространстве, может, и чепуха, - задумчиво возразил Аркадий, - а во времени... Вот я осмотрюсь на новом месте и посоображаю, как это проверить...
- А дужка номер шесть - это у тебя что? - спросил я. - По-моему, тут ты заврался...
- Нет... это я, собственно говоря, не так реальный переход, как свой замысел изобразил, - откликнулся Аркадий.- Дальше: это вот линия III, "твоя" "линия, которую породил мой переход номер пять. Тут нас с Аркадием опять двое. Его линия обрывается - тут, где я крест поставил, - а я перехожу в будущее. Это и есть эксперимент... - Он вздохнул. - То есть, понимаете, я рассчитывал, что с момента моего первого перехода моя судьба, моя "личная" мировая линия стала совершенно самостоятельной, изолированной от судьбы того Аркадия.
Значит, если я выйду из камеры в том мире, где Аркадий Левицкий не существует с 1970 года... вот, я показал, что его нет, пунктиром... то начну здесь заново свою линию, то есть свою дальнейшую жизнь...
- Что и говорить, эффект был бы потрясающий, - заметил я. - Воскресший покойничек бодро выскакивает из хронокамеры - и жизнь начинается заново! А я тебе все подпортил...
- Пес с ним, с эффектом, - рассеянно ответил Аркадий, глядя на свой чертеж, - Ты лучше объясни, все я правильно изобразил или у тебя еще тайны в заначке имеются?.. Ну, высказывайся, не тяни! - И он перебросил мне прутик. - Я не изображал то, что ты натворил. Сам отчитывайся!
- Тайны не тайны, а дополнить кое-что тут надо, не говоря уж о том, что ты действительно не изобразил "мою" линию, на которой мы в данный момент находимся... Не изобразил, конечно, из зависти: небось, ни на одной из твоих линий нет такого шикарного комплекта - два Левицких плюс два Стружкова! - Я говорил все это, дорисовывая чертеж Аркадия. - Вот линия III, где ты рассчитывал обосноваться начиная с 1972 года. И ты, наверное, там и вправду обосновался... вот я покажу это пунктиром... На этой линии ты, надо полагать, вышел в 1972 году из хронокамеры и напугал весь институт. Но зато на этой линии с вечера двадцать третьего мая 1970 года отсутствует Борис Стружков. Потому что я... вот, покажу себя линией с точками... я из двадцать третьего мая 1970 года совершил переход в двадцатое мая того же года. Пока вы секретничали на лестнице, я забрал в лаборатории таблетки, вообще начал действовать, и обе ваших линии отклонились, а вместе с ними - линия присутствующего здесь моего двойника, который бездарно проторчал весь этот вечер в библиотеке:
- Да. ведь ты тоже просидел весь вечер в библиотеке, сам признался! завопил, обидевшись, Борис. - Это же нечестно!
- Он зато потом с лихвой наверстал! - сердито сказал Аркадий. - Будь ты трижды неладен, Борька! Ну, просто ведь безобразие: мы такое серьезное дело затеяли, а этот попрыгунчик орудует за нашей спиной и все превращает в какую-то идиотскую комедию... Таблетки он, видите ли, хапает, никого не спросясь... Спаситель! Нужен ты мне был, как рыбке зонтик!
Тут я всерьез обозлился.
- Тебе я, конечно, карты спутал, - сухо проговорил я. - Ты себе подготовил мир со свободным местечком, а я тебя перебросил сюда, где твое место занято.
Ничего, как-нибудь и здесь устроишься. Зато, я думаю, Борис спасибо мне скажет, что его Аркадий остался в живых. А тебе, видно, мало одного трупа...
Тут я глянул на Аркадия и осекся: он откинул голову на спинку скамейки, закрыл глаза и стал ужасающе похож на того Аркадия, которого я увидел утром двадцать первого мая на диване в лаборатории... такое же бледное, застывшее лицо, и по нему пробегают световые пятна и тени трепещущих листьев.
Аркадий открыл глаза и выпрямился.
- Ты прав, - глухо сказал он. - Прошу прощения. Продолжай.
Сможем мы когда-нибудь позабыть все это? Или каждый раз будем вот так бередить раны друг другу?
- Ладно, продолжим. - Я опять начал чертить прутиком по песку. Значит, здесь отклоняются четыре линии - две ваших, две наших. Все это вместе образует линию IV - ну, или мир IV, историю IV. Линии здешней, законной, так сказать, пары нормально тянутся к 1972 году, а мы с тобой, Аркашенька, в ефтом вот местечке, один за другим сигаем им вдогонку, словно кенгуру...
Дуга номер 7: сигает Аркадий Левицкий; дуга номер 8: сигает Борис Стружков... А теперь объясни мне, Аркашенька, поскольку ты у нас гений и все понимаешь, - кто нам сигать-то позволил?
- Что-что? - спросил Аркадий. - Кто нам...
Он не договорил. Он так и застыл с открытым ртом.
Я об этом все время думал, пока он вычерчивал свою схему. Как же так?
Аркадию пришлось попросить своего двойника, чтобы тот в будущем включил камеру на возвращение. Мою камеру некому было включить, и поэтому, как только я отклонил мировую линию, глазок на пульте погас. Ну, а кто же тогда подготовил для нас хронокамеру в зале да вдобавок включил автоматику не на один, а на два перехода?
Борис-72 тоже недоумевал.
- Я действительно не понимаю... - растерянно сказал он. - Ты никому не поручал, Аркадий? Ах да, ты же не мог...
- Почему это я не мог? - удивился Аркадий. - Я ведь сразу решил, что не останусь там, и обеспечил себе переход!
- Непонятно, как ты мог обеспечить, - сухо заметил Борис. - Аркадия ты уже не мог просить:
- А тебя? - Аркадий торжествующе улыбнулся. - Тот Аркадий в записке должен был объяснить, что произошло, и попросить тебя, чтобы ты в 1972 году включил хронокамеру... Почем же я знал что начнется такая катавасия: что исчезнет записка, начнется расследование и ты полезешь в прошлое...
- Все это, положим, относится не ко мне, а к нему, - возразил Борис, кивнув на меня, - Но дело не в этом. А вот что случилось с запиской? Борька, ты что-нибудь понимаешь?
Я ничего тут не понимал. Кто-то вроде заботится обо мне и Аркадии, включает хронокамеру для перехода. И в то же время кто-то крадет записку, без которой ужасающий эксперимент Аркадия теряет всякий смысл: остается факт смерти без каких-либо объяснений. Можно подумать, что этот таинственный некто умышленно создал такую хитрую путаницу: сначала украл записку, чтобы заставить меня вернуться в прошлое и тем самым изменить мировую линию, а потом подсунул нам хронокамеру, которая перебросила нас вперед по этой новой линии... Но если так, то он находится здесь же, в этом мире. Если камера доставила нас с Аркадием сюда, - значит, здесь она и была включена!
Аркадий, видимо, тоже проделал этот несложный расчет. Он нахмурил брови и решительно заявил:
- Все понятно! Он здесь! И я знаю, кто это! Ну, правильно, тут и гадать нечего... Только один человек знал, что происходило вечером двадцатого мая в институте. Он один знал не только об Аркадии, но и обо мне. Знал, что я случайно оказался в той же камере вслед за Аркадием:
- Борька, - быстро сказал я, - ну-ка, напряги память, вспомни, что было у вас с Аркадием после той ссоры:
Борис удивленно поднял брови.
- Ничего вроде не было... - медленно ответил он. - Работали по-прежнему... Я не знаю, что тебя интересует.
- Его интересует, - вмешался Аркадий, - рассказывал тебе твой Аркадий что-нибудь о том вечере... о двадцатом мая?..
- Нет... ничего... - пробормотал Борис. - Сами понимаете, я бы тогда все знал...
Ну, правильно. Но как это могло получиться, что Аркадий ничего ему не сказал? Прикинем. Аркадий вернулся в лабораторию - таблеток нет. Он начал искать - ничего не нашел, растерялся, потом... потом он бросился в зал...