Тима словно угадал мои мысли:
— Что, если грузовик сломается, — наверное, остановится работа?
— Ну, если один сломается — ничего, на заводе их сотни две, а если сразу все, тогда — труба. Никакой теплоход без грузовика не построишь.
— Может быть, эта профессия самая главная? — пошутил я.
— Не будем спешить. — Олег отвел нас в сторону, потому что как раз в это время к грузовику подъехал кран. Ловко подцепил поддоны — подставки под грузом, и через несколько минут машина опустела.
— Вот здорово, — удивился Чижик, — была полная машина, а кран все мигом выгрузил!
— Здесь есть такие грузы, что всей королевской ратью их не поднимешь, — засмеялся Олег.
— Кто же заменяет у вас эту рать? — поинтересовался я.
Вместо ответа Олег уселся на промасленную табуретку и начал нарочито и назидательно…
Розовые птицы
— Итак, вы убедились, сколь необходимы на судостроительном заводе машинист и шофер. Правда, в этом вас все-таки пришлось убеждать. Что же касается следующей судостроительной профессии, с которой нам предстоит познакомиться теперь, то в ее необходимости убеждать никого не придется. Ее важность для завода очевидна. И не только для завода. Для качества и, следовательно, безопасности выпускаемых им судов она тоже важна. Какая из профессий важнее, решайте сами.
Прежде чем я назову специальность, о которой сейчас пойдет речь, попытайтесь угадать ее сами. Те, кто ею овладел, имеют дело с самыми сильными механизмами предприятия. А сами они, как правило, самые слабые физически люди. В то же время от них требуется отличное здоровье. Чтобы доказать, что они в состоянии выполнять свою работу, периодически они предстают перед авторитетной медицинской комиссией, где их придирчиво осматривают хирург, окулист, невропатолог…
Что же это за профессия? Крановщик. Вернее — крановщица, потому что на большинстве кранов судостроительного завода — самых мощных механизмах, способных поднять локомотив, весящий многие десятки тонн, — работают, как правило, хрупкие девушки.
Но физическая слабость — вовсе не означает слабости духовной. Не каждый мужчина в состоянии соперничать с ними в выносливости и смелости. Ведь им приходится работать на высоте птичьего полета. Нередко ранним весенним утром крановщица видит проплывающие мимо караваны перелетных птиц. Нам с земли они кажутся серыми. А с высоты своей кабины крановщица видит их другими — порозовевшими в первых лучах восходящего солнца.
Профессия крановщицы требует от человека немалого мастерства. Секция из корабельной стали весит десятки тонн. Если ее просто положить на землю, выступающие ребра уйдут на несколько метров в грунт! С высоты крановой кабины хорошо видно, с каким напряженным вниманием следят за предстоящим подъемом и рабочие и инженеры там, внизу. Напряженные фигуры людей выдают их волнение — подъем такой громадины дело не шуточное. Поворот рычага — и многотонная громадина зависает на натянутых, как струна, тросах. Еще движение — и кран плавно разворачивается и идет по проложенным специально для него рельсам к стоящему судну.
Теперь наступает самая трудная часть работы: надо с ювелирной точностью опустить груз на судно — шов ко шву. Ровно гудят электромоторы — груз медленно, почти незаметно, скользит к земле. Все внимание крановщицы сосредоточено теперь на командах снизу: «Чуть вправо! Чуть выше! Еще правее!» Последние сантиметры — и металл плотно прилегает к металлу именно там, где было нужно. Работа высшего класса!
Крановщица видит, как радостно машут руками рабочие, как сдержанно похлопывает рукой об руку пожилой мастер — дескать, молодец, дочка! То мастерство, которое она сейчас продемонстрировала, разумеется, не пришло само собой. Большой портальный кран, на котором она сейчас работает, доверили ей не сразу. Пришлось поработать и на других, пусть не столь внушительных, но тоже очень нужных заводу кранах. А их немало. Ведь краны устанавливаются даже на судах.
На полубаке сухогруза хорошо видна короткая мачта с прислоненной к ней стрелой судового крана. Предназначен он для механизации погрузочно-разгрузочных работ. Но бывает, используют его совсем не по назначению. Заводской инженер рассказывал, как во время испытательного плавания в Карибском море экипаж вздумал порыбачить, хотя это и было нарушением дисциплины. Половить не треску, не кефаль, а… акул. Немало их шныряло вокруг. Сказано — сделано. Отыскали на судне мощный стальной крюк, привязали его к тросу. Вместо наживки подцепили куски мороженой рыбы. Несколько раз акулы проходили мимо импровизированной «удочки». Но наживкой не заинтересовались.