— Куда?
— С вами хочет побеседовать Станислав Михайлович.
— Кто? — переспросила Полынникова.
— Пшеничный! — веско пояснила редактор и проследовала к двери, увлекая Веру за собой.
— А… А зачем? — с бьющей через край тревогой допытывалась Вера.
— Узнаете!
Они спустились на этаж ниже и вошли в приемную.
— Скажите Станиславу Михайловичу, что пришла Полынникова, — обратилась редактор к секретарше.
— Минутку! — ответила та и скрылась за массивной дверью.
Сердце Веры стучало, точно кованые сапоги по асфальту.
— Проходите! — пригласила их девушка.
Первой вошла редактор, Вера чуть замешкалась.
— Вот, Станислав Михайлович, — приятно улыбаясь, начала редактор, — Вера Полынникова.
— А!.. — с интересом разглядывая Веру, произнес Пшеничный. — Садитесь, — предложил он ей. — А вы пока свободны, — обратился к редактору.
Вера осторожно опустилась в пышное кожаное кресло. Окинуть взглядом весь кабинет у нее не хватало духа, видела только черный блестящий стол с золочеными венками и лентами в стиле ампир и самого Пшеничного. Огромного, с выпуклыми желто-карими глазами и усами щеткой. Пролетела совершенно глупая мысль: «Когда целуется, наверное, усы ужасно неприятно колются…»
Пшеничный не торопился начинать разговор. Он, не обеспокоясь смущением Полынниковой, которая невольно сжималась под его взглядом, продолжал смотреть на нее.
«Ну да, в принципе, такой я себе ее и представлял. Женщина неопределенного возраста, погруженная в свою писанину. По паспорту ей тридцать три, но на вид больше. Никакая женщина… Волосы, перехваченные резинкой, платьишко серенькое, глаза такие же и очки. Ни толстая, ни худая… А была бы женщиной с искоркой, о которых сама пишет, как было бы славно! — выскочила шаловливая мысль, заставившая Пшеничного улыбнуться. — Было бы славно и ей, и мне. Но что поделаешь, женщины с искоркой занятных детективов не пишут. Им некогда, они заняты своей жизнью, а не описанием чужих. Что ж, пусть будет такая, какая есть. Слегка заумная, скажем, погруженная в мир своих внутренних переживаний, неприглядно одетая, скажем, некогда ей, духовно богатой, украшать себя побрякушками… ну и так далее. Для этого у меня специальный отдел есть».
— Вера, — прервал молчание Пшеничный, — мне понравился ваш последний детектив и вот о чем я подумал!..
Полынникова сидела не шелохнувшись.
— Вы вообще быстро пишете? — задал он вопрос.
— Как сказать… — замялась Вера.
— Понятно! Значит, что я предлагаю… У вас очень хорошие сюжеты, поэтому вы намечайте только линии, а уж редакторы займутся разработкой.
— Как это?! — забыв всякую осторожность, чтобы не вызвать недовольство Пшеничного, воскликнула она.
— Да очень просто! — завораживал ее выпученными глазами Станислав Михайлович. — Незачем время тратить. Вы даете сюжетную линию, специалисты доводят ее до товарного вида.
— Не-е… — подалась Вера назад. — Я так не могу. Я все должна сама. И потом стиль!.. Как же?!
— Так же! — передразнил ее Пшеничный. — Кому он нужен, ваш стиль?! Я хочу вас раскрутить. Чтобы наше сотрудничество было выгодно и вам, и мне, ясно?!
Лицо Веры побледнело и осунулось, точно у нее силой хотели забрать самое дорогое. Станислав Михайлович это понял.
«Ну а что, в самом деле, для этой никакой женщины ее писанина — это все! Это ее жизнь! Ладно, подождем пока!»
— Значит, Вера, я решил переиздать ваши книги, создав специально под вас новую серию. Если вы так уж хотите все доводить до конца, пожалуйста, но работать придется в два-три раза быстрее.
Пшеничный не давил, не требовал, он склонял. Он действовал как Искуситель, ласково и настойчиво вбивая в непокорную голову нужную ему мысль.
— Я… я смогу быстрее! — поспешила заверить Вера.
— Ну и отлично!
Пшеничный связался с секретаршей:
— Пригласи ко мне ведущего редактора и юриста.
Вера как завороженная слушала и исполняла все, что говорил ей Пшеничный. Подписала новый договор, выдавила улыбку в ответ на предложенный гонорар, не сумев разумом охватить его, столь большой тогда показалась сумма.
— Да! — воскликнул Станислав Михайлович, когда все уже собрались уходить. — Мне «Полынникова» не нравится! Горькая на вкус и приземленная. Дайте-ка мне что-нибудь астральное…
Редактор остановилась, прошлась по кабинету.
— Астральное?!. — повторила она вслух.
— Да! — подтвердил Пшеничный. — Звездное!
Вера стояла и остекленевшими глазами смотрела на них.
— Ну а вы, что вы предложите, Вера? — попытался растормошить ее Станислав Михайлович.