Гром гремел долго и зловеще близко, пока Себастьян изучал застывшее, сердитое лицо старика.
— Вполне возможно. Но доктор Дуглас Стерлинг был врачом, а значит, мог подметить нечто необычное. Я не могу объяснить, почему он молчал все эти годы, возможно, Стерлинг только подозревал, что произошла подмена, но не мог этого доказать. Но, вероятно, когда он вернулся в Лондон после долгого визита к дочери и увидел, что Стэнли Престон хочет выдать свою дочь замуж за этого самого ребенка, давно уже ставшего взрослым и теперь обладающего титулом баронета, на который, возможно, не имеет никаких реальных прав, доктор решил поделиться своими подозрениями с Престоном. Престон, разумеется, отреагировал на эту историю со всем ужасом, которого только можно было ожидать от человека, одержимого богатством и знатностью, не говоря уже о библейской убежденности в превосходстве европейской расы. В конце концов, это же вы рассказали мне о неприязни Престона к смешанным бракам. Помните?
Найтли потрогал защелку на своей трости, которая, по всей вероятности, скрывала длинное тонкое лезвие.
— В то утро, вскоре после ухода доктора, Престон вызвал наемный экипаж и отправился на Фиш-стрит-Хилл. Видите ли, там, на Бакет-Лейн, сейчас живет старуха, которая когда-то была нянькой ребенка. Когда дядя вернулся на Ямайку, он оставил Кэлли заботиться о мальчике. Но когда тому исполнилось всего три года, сэр Максвелл отпустил её. — Себастьян помолчал. — Если ребенок действительно был её, то разлука должна была причинить Кэлли невообразимую боль. Хотя, возможно, бедняжка утешала себя мыслью, что её сын растет наследником баронета.
— Это неправда, — воскликнул Найтли, его лицо потемнело и исказилось от гнева. — Вы меня слышите? Все это неправда.
— Надеюсь, что так, — ответил Себастьян. — Потому что если это правда, то в тот момент, когда вы убили старуху, вы убили свою собственную мать.
Два ряда фонарных столбов Пэлл-Мэлл придавали усиливающемуся дождю золотистый оттенок. Найтли смотрел прямо перед собой, стиснув зубы.
— Она все отрицала, — продолжил Себастьян. — Когда Престон пришел к ней в тот день, Кэлли поклялась, что вы сын Бо Найтли. Что это её собственный ребенок умер во время эпидемии желтой лихорадки. А после того как Престон уехал и дочь, которую Кэлли родила от лондонского уличного торговца, принялась расспрашивать мать, та по-прежнему все отрицала. Так что, возможно, это всего лишь смутные подозрения старого доктора. Но все равно из-за них погибли три человека — четверо, если считать причётника Тупа, который просто имел несчастье оказаться не в том месте и не в то время.
Дождь усилился, крупные капли застучали по железным перилам рядом с ними и побежали по выдубленным солнцем щекам баронета.
— Вы сошли с ума. Вы меня слышите? Это безумие.
Себастьян покачал головой.
— Когда Стэнли Престон покинул Бакет-Лейн, он отправился к вам, не так ли? Я не сомневаюсь, что вы всё отрицали, так же, как и мне сейчас. Интересно, почему вы не убили его тогда? Может быть, разговор происходил в слишком людном месте? И поэтому вы решили подождать и убить его позже — той ночью, когда он отправился на встречу с Роуэном Тупом на Кровавый мост? Вы ведь знали об этой встрече, не так ли?
Найтли издал резкий, звонкий смешок.
— Попробуйте рассказать эту историю магистратам и посмотрите, как далеко вы зайдёте без всяких доказательств. У вас их нет. Вы меня слышите? У вас ничего нет. — Смех резко оборвался, лицо баронета уродливо исказилось, он поднял руку и предостерегающе ткнул пальцем в Себастьяна поверх серебряного набалдашника своей трости. — Но если вы произнесёте хоть одно слово этой чепухи в клубах — одно слово, и клянусь Богом, я вызову вас на дуэль.
Себастьян всматривался в сердитое, осунувшееся лицо собеседника, ища хоть какие-то следы элегантности, которую старая рабыня Кэлли завещала своей дочери и внуку. Но видел только слабые англосаксонские черты типичного англичанина.
— Вы правы, у меня пока нет никаких доказательств. Но я их найду.
И он ушел. Баронет смотрел ему вслед, крепко сжимая в руках трость с серебряным набалдашником.
— Что именно ты пытаешься сделать? — спросила позже Геро, пристально глядя на мужа. — Спровоцировать Найтли на убийство?
Себастьян подошел к графину с бренди, который грелся у камина в библиотеке.
— Надеюсь, он проглотит наживку. Потому что Найтли прав: я не могу доказать, что именно он убил Престона. Или вообще кого-то из них. Единственное, что я могу сделать, это напугать его настолько, чтобы он сделал какую-нибудь глупость.