— Думаете, этот гусарский капитан может быть тем, кто набезобразил на Кровавом мосту? — спросил Том, когда они свернули за угол на Брук-стрит.
— Думаю, он — твердый подозреваемый.
Густые облака уже поглотили большую часть дневного света, и отражения недавно зажженных уличных фонарей жидким золотом разливались по темной влажной мостовой. Себастьян объехал кабриолет вдовы из соседнего особняка, стоявший у парадного входа. И вдруг по какой-то необъяснимой причине с особой остротой ощутил твердые кожаные поводья в своих руках, пищащих воробьев, пристраивающихся на ночлег вдоль карниза, горсть холодных капель, которые ветер швырнул в лицо, когда Себастьян поднял голову, чтобы проследить зазубренную линию нависающих крыш.
— Чего такое? — спросил Том, вытаращившись на хозяина.
— Что-то не так, — сказал Себастьян, натягивая поводья.
Тут невидимая сила сбила шляпу с его головы, а откуда-то из густеющего мрака грохнул выстрел.
Глава 12
— Ложись! — крикнул Себастьян Тому.
— Ой, чтоб меня! — взвизгнул грум-тигр, слетев с запяток.
Себастьян силился совладать с ржущими, вздыбившимися лошадьми. И тут, вместо того чтобы нырком укрыться за ближайшей лестницей, мальчишка бросился под мотающиеся лошадиные головы.
— Черт побери! — выругался Себастьян. — Пулю словить хочешь? Убирайся отсюда!
— Тпрути, ребятки, тпрути, — замурлыкал тигр.
К лошадиному фырканью и стуку копыт добавилось щелканье трещотки ночного сторожа.
— Я здесь, я здесь! — вскрикивал на бегу немолодой толстяк в мешковатом пальто; в одной руке он нес раскачивающийся фонарь, а другой крутил над головой деревянную трещотку. — Это был выстрел? Выстрел, да?!
— Выстрел, — подтвердил Себастьян.
Все больше людей выскакивали на улицу: растерянные слуги и элегантные джентльмены во фраках. Какой-то воинственный лакей размахивал мушкетоном.
— Боже милостивый, — с трудом пропыхтел сторож. — Слыханно ли дело? Не где-нибудь, а прям на Брук-стрит! Откуда стреляли-то, а? — он стал медленно поворачиваться, высоко подняв свой фонарь, словно надеялся, что слабый огонек сможет высветить злоумышленника.
Себастьяну наконец удалось угомонить испуганных лошадей.
— С крыши одного из этих домов. Но я подозреваю, что стрелок уже давно скрылся.
Худощавый юноша в шелковых бриджах и белых перчатках поднял с мостовой шляпу Себастьяна и воскликнул:
— Смотрите! — А потом сунул палец в аккуратное отверстие в тулье. — Пуля прошла на волосок!
— Ой, чтоб меня, — прошептал Том, его рука медленно соскользнула с бока ближайшей лошади.
Еще на подъезде к дому номер сорок один по Брук-стрит Себастьян услышал громкие вопли достопочтенного Саймона.
— Что, опять колики? — спросил Себастьян, передавая Морею шляпу и пальто.
По обычно бесстрастному лицу дворецкого промелькнуло страдальческое выражение. Вблизи крики ребенка резали уши.
— Боюсь, что так, милорд. — Он положил пальто на одну руку, а затем застыл, лучше рассмотрев модную касторовую шляпу с высокой тульей. — Это от пули, милорд?
— Да. Совсем новая была шляпа. Калхоун расстроится. — Себастьян стянул кучерские перчатки и поднял взгляд, когда сверху снова донесся вопль. — Давно он так?
— Уже порядочно. Этим вечером начал пораньше.
— Ну, по крайней мере, можно не сомневаться, что с легкими у него все хорошо, — сказал Себастьян и поспешил по лестнице в детскую, шагая через ступеньку.
Между вторым и третьим этажами ему встретилась Клер Бизетт, которая спускалась вниз, чтобы приготовить свежую бутылочку подслащенной укропной воды. Геро, пусть и отказалась от кормилицы, но без колебаний наняла Клер в помощь для ухода за ребенком. Обнищавшая французская беженка, Клер перешагнула тридцатилетний рубеж и была не только старше, но и гораздо образованней, чем молоденькие невежественные деревенские девушки, обычно служившие няньками.
— Что с ним на этот раз? — спросил Себастьян.
Она остановилась и тыльной стороной руки отвела с лица прядку темно-русых волос.
— Кто знает? Вы не поверите, но сейчас ему уже получше.
Одолев лестничный пролет, Себастьян увидел, что Геро ходит туда-сюда перед камином в детской, держа Саймона животиком на плече. Его маленькие кулачки были сжаты, лицо раскраснелось и кривилось от рева. На звук мужниных шагов Геро обернулась и посмотрела на него опустошенным взглядом.