Когда роман вышел, Эрнст фон Саломон признал, что это — «лучшая из всех книг о тюремной жизни». Так он сообщает в своих воспоминаниях, написанных лет пятнадцать спустя. Что ж, признание, пожалуй, более чем обоснованное: эту жизнь он познал на собственном опыте. Но почему и сегодняшний читатель, спустя более полувека, беря в руки эту книгу, верит, что все, рассказанное Фалладой — чистая правда, что так оно все и было, что такую книгу не мог написать человек, изучавший материал «по источникам»?
Биография писателя — по крайней мере, та ее часть, которая была известна широкой публике, — никак не подтверждала предположения, что Фаллада испытал все это на собственном опыте. А 15 апреля 1934 года он и сам заявил, что не собирается давать никаких пояснений по поводу его «Тюремной баланды», да «это было бы и глупо: придется либо рассказать читателям, как я „изучал вопрос“, либо лгать, и тогда меня на чем-нибудь поймают… Нет, чем меньше я буду распространяться о „Баланде“, тем лучше».
Однако факты и события, побудившие Фалладу написать «Пополам — или заложу», действительно имели место в его жизни, хотя и много лет назад. Рудольф Дитцен, «паршивая овца» из добропорядочной семьи, «блудный сын» чиновника немалого ранга, сорок лет «верноподданно» прослужившего отечеству, еще в юности считался психически неуравновешенным. Не везло ему с детства: то в очередной раз тяжело заболеет, то попадет в какую-то передрягу. На шестнадцатом году жизни этот мало общительный, но музыкально одаренный мальчик, ученик шестого класса гимназии, попадает в катастрофу. В следующем году переносит тиф, а в 1911 году его впервые помещают в неврологическую клинику. Осенью того же года он убил из пистолета своего товарища, с которым вместе решил добровольно уйти из жизни, для вида разыграв дуэль, и после этого без малого два года провел в различных санаториях.
Летом 1913 года двадцатилетний Рудольф Дитцен, успевший к тому времени окончить лишь семь классов гимназии, начал изучать сельскохозяйственное дело, завершил обучение в 1915 году и потом почти три года служил письмоводителем в усадьбе, «младшим научным ассистентом» в Палате земледелия одного из сельскохозяйственных районов и специалистом по разведению семенного картофеля в одном из аграрных учреждений в Берлине. Там-то Фаллада, еще в семнадцать лет решивший, что будет писателем, — уже тогда он написал свои первые стихи и сделал первые переводы — и начал писать роман «Юный Годешаль». Было это в июне 1917 года. А в июне 1919 года издательство «Ровольт» подписало с ним договор, и он… отправился в наркологическую клинику, потому что еще прошлой зимой пристрастился к морфию, и курс лечения еще продолжался, когда в феврале 1920 года он получил первые экземпляры своей только что изданной книги.
Выписали его весной, и он почти сразу снова начал принимать морфий. Снова попал в клинику и лишь в конце года еле живой добрался до остром Рюген, где жил его друг Ханс Кагельмахер, усердный землепашец, увлекавшийся астрологией и другими, мягко говоря, необычными вещами. Дитцен некоторое время спокойно жил у него в Гуддерице, работал «прислугой за все» в его усадьбе — и в течение 1921–1922 годов написал роман «Антон и Герда». Кагельмахер помог другу отвыкнуть от наркотика, но зато приучил к алкоголю, изготовил фальшивый аттестат зрелости, поскольку Дитцен не имел права на настоящий, и, кроме того, регулярно составлял ему гороскопы — а тот, конечно, верил…
Деньги к тому времени уже значительно обесценились, и Дитцену пришлось несколько раз наниматься на работу в крупные усадьбы; но платили ему там мало, денег на то, чтобы вести привычный образ жизни, не хватало, и осенью 1922 года произошел скандал: Дитцен, работавший тогда в поместье Нойшёнфельд в Бунцлау (Силезия), вывез и продал перекупщику часть урожая пшеницы. Дело раскрылось, и на Дитцена подали в суд. Впрочем, судебное разбирательство затянулось, и Дитцен между делом (с помощью кагельмахеровского фальшивого аттестата) устроился счетоводом в усадьбу Радах в Ноймарке. Инфляция меж тем достигла своего апогея, воровство стало обычным явлением, и Дитцену приходилось чаще исполнять обязанности ночного сторожа.
Тем временем суд присяжных города Бунцлау наконец вынес ему приговор: шесть месяцев тюремного заключения. Но Дитцен сумел утаить этот факт от своего работодателя, а полгода спустя — и от зерноторговца-оптовика Кипферлинга в бранденбургском городке Дроссене, у которого работал счетоводом до 15 апреля 1924 года. После этого он вернулся в Гуддериц, еще несколько недель дожидался повестки, получил ее и 20 июня явился в тюрьму своего родного города Грейфсвальда. из которой вышел 3 ноября, за семь недель до окончания положенного срока, и поехал обратно к Кагельмахеру.