Когда еврейские общины в ходе религиозных преследований изгонялись из мест своего проживания, они не пытались найти убежище в Святой земле. Вместо этого они (как, например, после изгнания из Испании) прилагали все усилия, чтобы найти себе очередное «иноземное» убежище. Когда в Новое время начались более современные и еще более отвратительные преследования, в частности протонациональные погромы в различных регионах Российской империи, преследуемые евреи, на этот раз настроенные несколько более секулярно, с новыми надеждами направились к новым берегам. Лишь микроскопическая их часть, те, кого успела захватить новейшая национальная идеология, изобрели для себя «новую-старую» родину[56] и отправились в Палестину[57].
Примерно то же самое происходило и накануне страшного нацистского геноцида; впрочем, отказ Соединенных Штатов (после принятия антиэмиграционного законодательства в 1924 году — и вплоть до 1948 года) открыть границы для жертв европейской юдофобии сделал возможным «переадресацию» более значительной массы еврейских беженцев на Ближний Восток. Едва ли государство Израиль получило бы шанс возникнуть, если бы не жесткая антиэмиграционная политика американского правительства в этот трагический период.
История, утверждал в свое время Карл Маркс, имеет обычай повторяться: в первый раз она происходит как трагедия, во второй раз — как фарс[58]. В начале 80-х годов XX века президент Рональд Рейган принял решение открыть въезд в США эмигрантам, бежавшим от советского режима. В те годы речь шла, в основном, о евреях, выезжавших из СССР по израильским визам под предлогом воссоединения семей. Израильское правительство пыталось всеми доступными способами побудить американскую администрацию изменить свою политику — закрыть въезд в Америку для советских евреев и направить их в Израиль; до поры до времени — безуспешно. Поскольку советские евреи упорствовали в своем желании обосноваться на Западе, а не на Ближнем Востоке, Израиль обратился за помощью к румынскому диктатору Николае Чаушеску и к коррумпированному коммунистическому руководству Венгрии, которым были уплачены огромные взятки. В конечном счете интрига Израиля увенчалась блестящим успехом. В 1989 году Америка закрыла въезд для советских евреев, так что Израилю удалось «направить» более миллиона еврейских эмигрантов из СССР — поначалу через восточноевропейские страны, а потом и прямыми авиарейсами — на «национальную родину», в страну, которую они не выбирали и в которой не хотели жить[59].
Не знаю точно, имели ли представители двух-трех последних поколений предков Шамы возможность вернуться в ближневосточную «страну отцов». Так или иначе, они, как и подавляющее большинство еврейских эмигрантов, предпочли перебраться на Запад и продлить таким образом свое мучительное «изгнание». Однако нет ни малейшего сомнения в том, что сам Саймон Шама может — если захочет — в любой момент отправиться на свою «древнюю родину». Увы, он, судя по всему, предпочитает собственной «репатриации» «репатриацию» деревьев, или, проще говоря, чтобы в Израиль ехали евреи, которым не посчастливилось попасть в Великобританию или в Соединенные Штаты. Его поведение напоминает старый добрый идишистский анекдот, определяющий сиониста как еврея, который просит у другого еврея денег на отправку третьего еврея в «Эрец Исраэль». Сегодня, когда я работаю над этой книгой, данный анекдот представляется еще актуальнее, чем сто лет назад. К этой теме мне придется не раз вернуться.
Попросту, точно так же как евреи не были изгнаны «силой» из Иудеи в первом столетии новой эры, они не «возвратились» по доброй воле в Палестину, а потом в Израиль в XX веке. Все мы хорошо знаем, что задачей историка является предсказание прошлого, а не будущего, поэтому в настоящий момент я, вне всякого сомнения, беру на себя совершенно излишние риски. Тем не менее решусь выдвинуть предположение, касающееся будущего: миф об изгнании и возвращении, пламенный и эффективный в XX столетии, окрашенном пропитанным национальными страстями антисемитизмом, остынет в XXI веке. Разумеется, этот прогноз исполнится, лишь когда государство Израиль перестанет делать все от него зависящее, для того чтобы прежняя юдофобия выползла из своего логова и обрела новые устрашающие обличья.
56
Автор парафразирует название утопического романа основоположника сионизма Т. Герцля «Altneuland» (нем. «Старая новая земля»), опубликованного в 1902 году. —
57
Не только «ассимилированные» массы, начиная от либералов-исраэлитов и кончая социалистами-интернационалистами, не могли понять, в чем смысл изобретенной сионистским движением новой псевдорелигиозной связи со Святой землей. Даже партия «Бунд», сама порожденная полунациональным движением, партия, наиболее широко представленная среди говоривших на идиш евреев Восточной Европы, отнеслась к эмиграционному проекту по переселению на Ближний Восток как к странному — и совершенно несерьезному.
58
Этот блистательный афоризм часто необоснованно приписывают Гегелю. Его настоящее происхождение просто. Маркс начинает свое эссе «18 брюмера Луи Бонапарта» такими словами: «Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса». Таким образом, Маркс в данном случае не только не цитирует Гегеля, но и открыто поправляет его в духе своего знаменитого тезиса (см. предисловие ко второму изданию первого тома «Капитала»): «У Гегеля диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги…» Вот он и ставит. Только что именно? Судя по всему, соблазнившим Маркса (гегелевским) источником стало классическое утверждение Гегеля (из «Философии истории»): «Политическая революция обычно получает поддержку в мнении народа лишь тогда, когда она повторяется». —
59
Об этом циничном сионистском трюке см. бросающее в дрожь интервью с Яаковом Кедми, главой разведывательной службы «Натив», в котором он признает: «Для советских евреев неизраильская опция — переезд в Соединенные Штаты, Канаду, Австралию и даже в Германию — всегда будет предпочтительнее израильской опции» // Едиот Ахронот. — 2011. — 15 апреля.