Выбрать главу

3. Имена «земли праотцев»

Одна из целей моей работы — отследить историю изобретения термина «Эрец Исраэль» как именования территории переменного размера, находящегося «под властью еврейского народа». Как отмечалось выше, этот территориальный термин был изобретен в ходе национального «идеологического строительства»[60]. Однако, прежде чем начать теоретическое путешествие по тайникам загадочной земли, приковавшей к себе внимание всего западного мира, я должен указать на сам характер (филологический и семантический) термина, неразрывно связанного с интересующей нас точкой на карте. Так же как и многие другие языково-национальные культуры, сионистское движение произвело немало изобилующих анахронизмами семантических манипуляций, сильно затрудняющих последовательный критический дискурс.

В этом кратком введении я приведу лишь один — зато центральный — пример исторического словотворчества, порождающего совершенно излишние проблемы. Как известно, «пространственный» термин «Эрец Исраэль» никогда не совпадал (и сегодня не совпадает) с территорией, на которую распространяется юрисдикция государства Израиль. В современном иврите он — термин — уже много лет является «политически корректным» именованием области, находящейся между Средиземным морем и рекой Иордан; однако в сравнительно недавнем прошлом он относился и к значительным территориям к востоку от Иордана. Этот изменчивый термин был одновременно навигационным инструментом и политическим рычагом территориальной «концептуализации» сионистского освоения страны с самого его начала более ста лет назад. Тем, кто не владеет ивритом в совершенстве, трудно до конца осознать важность и вес этого термина в израильском сознании. Он является объединяющим риторическим кодом для всех мыслимых областей культурного творчества — от школьных учебников до докторских диссертаций, от художественной литературы до научной историографии, от поэзии и песенного творчества до политической географии — и, что не менее важно, для изобилующего эмоциональными деталями израильского политического сознания[61].

На полках книжных магазинов и университетских библиотек тесными радами стоят книги, посвященные таким темам, как «Эрец Исраэль в праисторические времена», «Эрец Исраэль под властью крестоносцев», «Эрец Исраэль в период арабского завоевания» и т. п. В переводах иноязычных книг термин «Палестина» систематически заменяется на «Эрец Исраэль». Даже сочинения основоположников сионизма, таких как Теодор Герцль, Макс Нордау, Бер Ворохов и другие, использовавших общепринятый термин «Палестина», подвергаются при переводе на иврит той же операции: идеологически неприемлемый термин непременно заменяется на «Эрец Исраэль». Эта языковая политика порождает иногда комические и абсурдные ситуации: например, ни в чем не повинные израильтяне, читающие на иврите, просто не могут понять, почему в рамках великой дискуссии вокруг британской рекомендации предпочесть заселение Уганды борьбе за «Эрец Исраэль», разделившей в начале XX века сионистское движение, противники «угандийского плана» именуются «палестинцами» или «палестиноцентристами» — ведь о Палестине в книге вообще нет речи.

Появились даже просионистские историки, пытающиеся ввести этот термин в другие языки. Например, когда уже знакомый нам Саймон Шама написал книгу, энтузиастически увековечивающую колонизаторские предприятия семейства Ротшильдов, он дал ей замечательное название: «Двое Ротшильдов и Эрец Исраэль»[62]. Следует помнить, что в описываемые им времена общепринятым термином была именно «Палестина», причем не только на всех европейских языках, но и в устах всех без исключения персонажей, появляющихся на страницах книги. Бернард Льюис, не менее известный и столь же преданный сионистскому предприятию историк, зашел даже дальше, чем Шама. В ученой статье (в которой он пытался доказать малую историческую значимость общеупотребительного термина «Палестина») Льюис заявил с немалым апломбом, что это название «никогда не использовалось евреями, среди которых принятым именованием страны, со времен исхода из Египта до наших дней, всегда было „Эрец Исраэль“»[63].

Неудивительно, что для большинства евреев-израильтян данное именование — однозначный документ о владении, не оставляющий ни малейшего сомнения в том, кому в действительности принадлежит это место, — представляется практически вечным, существующим самое меньшее с момента, когда они получили божественное обетование. Как я уже писал в другой книге (и другим языком), евреи в гораздо меньшей степени реализуют себя посредством мифа об «Эрец Исраэль», нежели мифологическая Эрец Исраэль реализует себя при их посредстве, порождая образ национального пространства, истинные моральные и политические импликации которого не всегда им до конца ясны[64]. Одного простого обстоятельства — с самого момента создания государства Израиль в 1948 году и по сей день его территория не совпадает с концептуальной территорией Эрец Исраэль — вполне достаточно, чтобы совершенно прояснить геополитическую ментальность и концепцию границ (лучше сказать: концепцию отсутствия границ), присущие израильским евреям.

вернуться

60

С тематикой моей настоящей работы естественным образом соприкасается содержание трех интересных книг, хотя заключения и выводы их авторов существенно отличаются от моих. Это поучительное сочинение писавших по-французски Жан-Кристофа Аттиаса и Эстер Бенбассы «Воображаемый Израиль» (J.-C. Attias, E. Benbassa. Israel imaginaire. — Paris: Flammarion, 1998) и две книги, написанные на иврите: «Родина и обетованная земля» Элиэзера Швида (Тель-Авив: Ам Овед, 1979) и «Страна/Текст. Христианские корни сионизма» Йоада Элиаза (Тель-Авив: Реслинг, 2008).

вернуться

61

Этот термин породил в современном иврите интересные прилагательные. Говорят, например: «эрец-исраэльные реалии» (вместо «израильские реалии»), «эрец-исраэльные песни», «эрец-исраэльный ландшафт» и т. д. В израильских университетах кафедры истории и географии Эрец Ифаэль существуют отдельно от кафедр «Общей истории» и просто «Географии». Идеологическое обоснование такой специфической системы преподавания см. у Йеошуа Бен-Арье в «Эрец Исраэль как объект преподавания в рамках предметов „история“ и „география“» (Страна в зеркале прошлого. — Иерусалим: Магнес, 2001. — С. 5–26).

вернуться

62

Two Rothschilds and the Land of Israel. — London: Collins, 1978. См. также Шимон (он же Саймон) Шама. Семейство Ротшильдов и Эрец Исраэль. — Иерусалим: Магнес, 1980.

вернуться

63

Льюис Б. Палестина — к истории и географии названия // Исторические листы, сборник исследований. — Иерусалим: Ицхак Бен-Цви, 1988. — С. 50–51. Ранее статья была опубликована на английском языке как Palestine: On the History and Geography of a Name // The International History Review. — 1980. — V. II, 1. — P. 1. Разумеется, утверждение Льюиса банально ошибочно. Стоит, однако, обратить внимание и на драматическую радикализацию (собственно, подделку) ивритского перевода, аккуратно цитируемого автором книги, по сравнению с английским оригиналом, где значилось «всего лишь»: «The Jews called the country Eretz Israel, the Land of Israel, and used the names Israel and Judah to design the two kingdoms into which the country was split after the death of king Solomon» («Евреи называли страну Эрец Исраэль и использовали имена Израиль и Иудея для обозначения двух царств, на которые страна распалась после смерти царя Соломона»). — Прим. пер.

вернуться

64

Занд Ш. Интеллектуал, правда и сила. От «Дела Дрейфуса» до войны в Ираке. — Тель-Авив: Ам Овед, 2000. — С. 190–197.