Стало быть, одно из двух: или еще больше насторожить героя, сказав ему, что все равно мы будем писать и он, сейчас не защитившись, потом никогда не «отмоется», или попытаться снять его недоверие к нам, честно выложить ему всю сумму претензий, попросить список лиц, способных его защитить или смягчить вину, и гарантировать нашу объективность при сборе материала. И тогда он пойдет на разговор, если подчинится здравому смыслу.
Я сказал «одно из двух», хотя, конечно, жизнь богаче, она может ввергнуть нас в самые различные ситуации, для выхода из которых придется пользоваться, положим, синтезом двух указанных способов или придумывать третий, четвертый, пятый — им нет числа.
6. В командировках мы часто попадаем под гласный или негласный надзор наших хозяев, точнее сказать, под их «опеку» — то ли из соображений гостеприимства, о чем я уже говорил, то ли из соображений превентивных, то есть предупреждающих неожиданные ситуации. Мы ходим, работаем, едим в столовой вместе с «гидом» — человеком, как правило, милым и добрым, специально прикомандированным к нам руководителями коллектива. Так происходит и в тех случаях, когда мы собираем негативный материал, и в тех, когда позитивный. А вдруг нас кто-то невзначай обидит? А вдруг нам что-то срочно понадобится? А вдруг кто-то скажет нам «лишнее» — а где этого «лишнего» не бывает? — и еще множество всевозможных «а вдруг».
Что делать? Ведь работать нам, при всей симпатичности «гида», в его присутствии трудно: ни откровенного вопроса задать собеседнику, не поставив его в неловкое положение, ни откровенного ответа получить, ни посмотреть «что хочется», ни отказаться от смотрин того, «чего не хочется или не нужно», а у «гида», как правило, своя программа…
Так вот, я никогда не протестую и не возмущаюсь, боясь обидеть своих хозяев, вызвать у них ненужные подозрения, недоверие к себе, неприязнь, которые еще больше осложнят работу. Зато я на собственном опыте давно убедился: смирение журналиста приводит к тому, что хозяева очень скоро к нему привыкают. Люди на производствах, право же, все заняты, бездельников мало, а если и есть таковые, пригодные для роли «гида», то и у них обычно личных забот по горло, на то они и бездельники. Короче говоря, если без наших протестов и взрывов, то через какое-то время «гид», извинившись, исчезает, а мы оказываемся предоставленными самим себе. Когда я приехал на «Красное Сормово», в первый день, знакомясь с заводом, я был «сам-пят», на второй день — с единственным «гидом», и то лишь до середины дня, а вечером, гуляя по заводской территории, даже ухитрился заблудиться. Зато на третий день о моем существовании вообще забыли, я всласть работал, стараясь напоминать о себе только в крайних случаях.
Впрочем, если ситуация складывается сложно, и тема острая, и забрало мы подняли, тогда терять нам уже нечего, и мы можем решительно потребовать у руководства предоставления нам самостоятельности. Обычно такого рода требования немедленно выполняются, и от гласной опеки не остается и следа. Но чье-то «ухо» нас все равно слышит, чей-то «глаз» постоянно видит, и забывать об этом категорически нам нельзя. Журналистика — довольно вредное производство. Учитывая это обстоятельство, мы должны пить молочко — и только молочко! — чтобы спокойно работать в любых реально существующих условиях.
Вот, пожалуй, и все «узелки», которые я считаю необходимым завязать себе на память.
Техника. От техники сбора материала, проще говоря, от того, к а к мы работаем, зависит качество информации, идущей в блокнот. Если журналист неряшлив, теряет, забывает, опаздывает или просто бездельничает на глазах у людей, возникает всеобщее ощущение его несерьезности, необязательности и неважности дела, во имя которого он приехал. И те, с кем он общается в процессе сбора материала, оказываются перед дилеммой: сказать ли правду или соврать, дать истинный документ или липовый, явиться на беседу или не явиться, исполнить просьбу или пренебречь?
Дилемма, как известно, содержит два взаимоисключающих понятия, из которых надо выбрать одно. Стоит ли удивляться тому, что это «одно» будет не в пользу журналиста? Стало быть, никаких дилемм! — нельзя давать ни малейшего повода думать, что наша работа не важна и не обязательна, иначе гроб всему делу, и мы, пустыми вернувшись в редакцию, привезем с собой мерзкое ощущение собственной непрофессиональности. Для того чтобы наша работа в командировке была нормально организована и привела к положительному результату, мы просто обязаны личным примером демонстрировать окружающим нашу четкость, собранность и серьезность. При этом решительно требовать того же от других. Это единственное наше правомерное и всем понятное требование: не отдельного номера в гостинице, а прихода собеседника вовремя, не судака по-польски в рабочей столовой, а перепечатки нужного нам документа, не билета в местный театр, да еще в директорскую ложу, а рабочего кабинета для встреч с людьми, не проводов на вокзале с букетом цветов, а исполнения данных нам обещаний собрать актив, вызвать людей, пригласить специалистов.