Лично я позицию Ю. Б. Кобзарева разделяю — скажу почему: потому что она как минимум не закрывает тему. Какое-то поле есть, говорит он? — прекрасно. А вот «био» оно или не «био», нужно еще выяснять; у желающих сохраняется возможность научного поиска, а у нас с вами, читатель, дальнейшего разговора. Стало быть, возникает вопрос второй:
Десятки гипотез! По фронту они расположились достаточно широко, что объясняется, по-видимому, многообразием подходов к решению задачи. А многообразие подходов, в свою очередь, объясняется неоднородностью авторов: мы видим среди них и педагогов, и журналистов, и даже зоотехников; физиков и биологов, к сожалению, маловато. По этой причине у большинства гипотез глубина и научная обоснованность явно уступают внешней оригинальности: верный признак любительского, а не профессионального подхода к делу. Правда, Гегель в свое время сказал, что для того, чтобы делать открытия, нужно быть немножко невеждой; так ведь он сказал: немножко!
Нет смысла перечислять все гипотезы, но возьму на себя смелость сказать: пока не сформируется и не утвердится новое направление в науке, которое называют «психобиофизикой», пока под крышей этого направления не соберутся разрозненные ныне и разобщенные энтузиасты, пока во имя главной задачи они не отрешатся от взаимных претензий, подозрений и обид, пока в недрах психобиофизики не будут проведены глобальные исследования по единой и, может быть, даже государственной программе, пока не будут получены определенные, то ли положительные, то ли отрицательные, результаты, до тех пор никто не сумеет увидеть ситуацию в целом и в полной мере удовлетворить вашу, читатель, законную любознательность.
Теперь предлагаю взглянуть на биополистов с утилитарной точки зрения, исходя из того, что если никакими указами и декретами нельзя запретить людям болеть, то нельзя им запретить лечиться у кого угодно, как угодно и когда. Коли так, то есть у биополя научное подтверждение или нет, будет у него когда-нибудь стройная теория или не будет, а экстрасенсы, понятное дело, уже сегодня практикуют и в хвост и в гриву. Но возникает в связи с этим весьма существенный вопрос:
Вообще-то чудес на свете не бывает и быть не может, я в этом глубоко убежден, а есть загадки природы, механизм которых еще не открыт, не познан, не понят. Чудом можно считать разве что вечный двигатель: как только его вам покажут, сразу ищите липу, потому что ничего другого, кроме липы, в основе «настоящих» чудес не бывает.
Многие слышали, например, о филиппинской хирургии, которая воистину чудесным образом обходится без ножа, без наркоза, без боли и без шрамов, а некоторым даже удалось посмотреть документальный фильм, рассказывающий об уникальной операции на желудке. Меня угораздило увидеть его лет семнадцать назад да еще в сопровождении устных пояснений автора, американского профессора-парапсихолога, который приехал в Москву с полуофициальным визитом. Он и привез этот фильм. Почтенный профессор, сам потрясенный отснятым на Филиппинах материалом, говорил нам, немногочисленным зрителям редкого по тем временам зрелища, что не допустил в киноленте ни одной склейки, что камера как была им поставлена, так и строчила без остановки, ни разу не сдвинувшись с места, и что ни о каком монтаже не может быть и речи, — бедный парапсихолог даже представить себе не мог, с какой стороны его ждал подвох! Тогда же, я помню, кое-кто из посмотревших картину там же, в зале, сделал предположение, что пальцы уникального хирурга работают на «молекулярном уровне», а потому, мол, и проникают в тело человека, не задевая нервных окончаний и кровеносных сосудов; были и другие идеи с попыткой перевести увиденное из разряда чудес в разряд нормальной загадки. А что оказалось в действительности? Операции был подвергнут не настоящий желудок, а муляж, искусно прикрепленный к животу пациента. Пятнадцать лет понадобилось для разоблачения фальсификаторов; увы, рукотворные чудеса разгадывать, бывает, ничуть не легче, чем великие тайны природы.
Я вспомнил эту историю вовсе не для того, чтобы класть тень на наших родных экстрасенсов, а чтобы лишний раз оправдать скрупулезность, с которой следует оценивать их деятельность. Тем более что она, кажется, ре-зуль-та-тив-на. Множество тому свидетельств стекается в нашу память, — а куда им еще стекаться, если другого центра, аккумулирующего подобного рода сведения, не существует? — однако мы вынуждены с горечью заметить, что все эти факты производят ошеломляющее впечатление, главным образом, на нас с вами.