- Ну что у тебя там случилось? - Терпение - не ее добродетель. Но, обладая неуемным любопытством, она всегда умела держать накопленные секреты при себе.
- А где привет? - и тут с Ани спала пелена равнодушия. - Кариш! - бросилась она к подруге на шею, чувствуя, как бешено бьется сердце. - Столько всего случилось, столько произошло...
Но рассказать обо всем до занятий не получилось - слишком мало времени осталось до начала лекций. А расписывать все на бумажках, как они с Кариной обычно общались под монотонные голоса преподавателей, Ане не хотелось. Во-первых, записки могли попасть в посторонние руки, во-вторых, на бумаге сложно выразить чувства и ощутить поддержку. Поэтому излить душу удалось только на большой перемене, когда прочие студенты осаждали столовую.
Аня же с Кариной уединились в женском туалете, предварительно убедившись, что все кабинки пусты. Конечно, место не совсем подходящее для задушевных разговоров. Грязная раковина, служившая ленивым студенткам пепельницей, очи унитазов с разводами от следов чьей-то обуви, исписанный подоконник... Именно на нем они и уселись. Сейчас окружающая атмосфера не играла роли. Главное, чтобы их никто не услышал.
- Ничего себе! Прямо - мексиканский сериал! - Карина выслушала длинный монолог Ани, прерываемый вздохами, и нахмурилась, медленно качая головой. - А этот Женька твой - гаденыш редкостный! Зря я ему тогда пятьсот рублей одолжила...
- Он больше не мой, - угрюмо буркнула Аня.
За прошедшие две пары она во всей полноте ощутила собственную мнительность. Ей казалось, что окружающие знают, что произошло у них с Женькой, и теперь шепчутся по углам и противно хихикают. И это чувство не покидало потому, что однокурсники считали Аню задавакой - она редко тусовалась на студенческих попойках, так как не любила ужираться вдрызг, не сплетничала и всегда следила за собой. Поэтому, моральное падение «принцессы» - как окрестила ее Васька, наверняка, многих порадует.
- Да-а-а... - протянула подруга. - То, что сплетни поползут - стопроцентно, а вот если Женечка расскажет все в подробностях, а тем более приукрасит... Тогда держись, Анюта... - она ненадолго замолчала, а потом стукнула ладонью по подоконнику. - Блин! И ведь помочь ничем не могу!
- А чем тут поможешь?! Сама повела себя, как безмозглая, значит, заслужила! Буду терпеть, если что... А в Женькину честность я ни на грош не верю! Особенно после его утреннего игнора...
Разговор проблем не решил, но стало легче.
- Кобель... - подытожила Карина и спрыгнула с подоконника. - И куда ты теперь подашься?
- Домой, - твердо ответила Аня. - Останется мама с Сережей или нет - еще вопрос. И вообще - все это глупо было - скандалить, из дома убегать...
- Глупо? А как же - устрою ему Кузькину мать?
- И это - тоже. Может, он и впрямь - хороший парень, - Аня слукавила, произнося эти слова. Маминому Сергею она не верила, и его невинно-честным глазам - тоже. - А если нет, то я всегда смогу изменить свое мнение... и поведение - тоже!
Карина рассмеялась.
- Ну, ты в своем репертуаре!
Аня обняла подругу и подумала, что когда вернется домой - ни за что не сможет рассказать про Женьку маме. Потому что хоть он и гад, все равно его жалко. Одному Богу известно, что мама сделает, когда прознает, что какой-то мозгляк покусился на ее дочку. Представив, как она метелит Женьку, Аня усмехнулась про себя.
В аудиторию они вернулись почти под самый звонок. И тут случилось то, чего Аня боялась. Хуже всего, что сейчас по расписанию шли лекции Виктора Андреевича. Они с Кариной уже заняли привычные места в аудитории, когда перед ними нарисовалась Васька. Распущенные волосы зачесаны на одну сторону, широкие как у мальчишки плечи сгорблены, кривая ухмылка на лице. Смерив Аню едким взглядом, «Мисс вседозволенность» встала к однокурсникам вполоборота и нарочно громко произнесла:
- А что это ты во вчерашнем наряде?
- А тебе что с того? - спокойно ответила Аня. Она сама удивилась, какое равнодушие поселились внутри. Казалось, совсем недавно Аня ревела над каждым пустяком, а тут - ничего. Быть может, сейчас-то и наступил тот предел, за которым уже нельзя показывать чувства? Это все равно, что бежать над горной рекой по мосту, который разваливается под ногами. И нет времени оглядываться или рассматривать дощечки.
Но и Василиса не отступала. Видимо, она уже заранее настроилась на грандиозный скандал.
- Видать, дома не ночевала...
- Повторяю - твое какое дело?
Но Васька пропустила вопрос мимо ушей, продолжая гнуть свою линию.
- Ну что ж, милочка, не вечно же девочкой ходить, когда-то надо и под мужика ложиться. А там, глядишь, понравится, да за уши не оттащишь!