От неудобного пуфика - завсегдатая прихожей, пятая точка налилась свинцом, но менять позу или приносить мягкий стул Марина не собиралась. Вот, раздался шорох ключа в замочной скважине, опустилась ручка, открылась дверь, впуская Аню. Похоже, она задумалась - шагнула вперед, наклонив голову... Или ей просто стыдно смотреть матери в глаза?
- Где ты была? - каменным голос спросила Марина.
Аня вздрогнула.
- Мам, ты чего? В универе... Я же говорила - Борис Венедиктович вызывал.
- А после?
- После - зашла к Карине, и все - домой.
Марина хмыкнула. Помятый Анин вид бесил ее еще сильнее, чем ложь, слетавшая с дочкиного языка.
- Это с каких пор Карина выросла на две головы и сменила пол? Не ври мне! Я знаю, что ты встречалась с Сергеем!
Похоже, Аня опешила. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но промолчала. Наверняка гадает, что мне известно, - скользнуло в Марининой голове.
- Ты следила что ли? Что с тобой происходит-то? - жалобно произнесла Аня, заглядывая в глаза.
- Похоже, меня обманули и при этом хотят, чтобы я радовалась и молчала!
- Мам, да никто никого не обманывал! Да, мы были у Сережи на квартире.
- Какая прелесть! И что же вы там делали? - Марина перешла на крик. Ее трясло, слова вылетали, как пули из автомата. И в этот момент она жалела, что ими нельзя убить.
- Я не могу сказать. Это секрет, понимаешь?
- Так вот как теперь это называется... секрет! И после этого ты смеешь смотреть мне в глаза?!
- Подожди, - Анюта застыла, будто никак не могла что-то понять. - Ты подумала, что мы...
- Ты станешь врать, что это не так?!
- Вообще-то, Сережка приготовил тебе сюрприз... - дочка продолжала оправдываться.
Зря. Марина уже про все догадалась и все решила. Осталось только выяснить, кто именно рассказал Ане про настоящего отца. Кто и когда. Когда она перестала быть ее маленьким чудом и стала ядовитой коброй?
- Хорош сюрприз! Теперь он для тебя Сережка?!.. Так вот - передай этому кобелю, что я в восторге!
- Мам! Да очнись ты! Ничего такого не было! Как ты вообще могла подумать, что я позарюсь на жениха родной матери?!
Но при этих словах Марина только скривила губы. Вот тут-то ты и прокололась, девочка, - мелькнуло в голове.
- Хочешь сказать, ты ничего не знаешь?
- О чем ты?
- Не надо корчить из себя благодарность! Я уже оценила ее! После того, как я двадцать лет тебя растила, ты решила отплатить за заботу черной монетой?! Не думала, что ты настолько обозлишься! Отвечай, кто растрепал, что ты мне приемная?!
Аня остекленела с открытым ртом. Только глаза заморгали чаще обычного, словно в них попала соринка. И впрямь поражена или прикидывается? Щемящее чувство, что натворила то, о чем будет потом жалеть всю жизнь, заскреблось в Маринину душу. Отмахнулась от него - нет, дочка все знает. Просто прикидывается. Иного объяснения, почему она отбила Сергея, а теперь Марина в этом не сомневалась, не существовало.
- Могу показать документы, - сухо пригвоздила она. - Но, думаю, в этом нет необходимости. Ты и так все знаешь.
Внутри все оборвалось, когда Аня мотнула головой из стороны в сторону.
- Нет...
Слезы заструились по ее щекам, брови съехались «домиком», делая ее лицо жалостливым, неправедно обиженным. Пелена безумия сползала с Марининых глаз, еще немного, и она бы рухнула рядом с дочерью, умоляя забыть этот разговор. Но секундное замешательство прошло, Аня сглотнула, впиваясь в Марину взглядом, будто хотела запомнить раз и на всю жизнь. А потом дочка выскочила из квартиры, оставив дверь открытой.
- Не может быть, чтобы она не знала, - бормотала Марина, пытаясь дознаться от совести: все ли сделала правильно?
Но та обиженно молчала, тыкая в левую сторону груди острой спицей.
Глава 29
Задернутые шторы, початая бутылка водки на столе, мятое небритое лицо в отражении... Виктор смотрел в зеркало с пренебрежением к собственной физиономии. И не потому, что выглядела она неряшливо и угрюмо - презирал себя за трусость и ханжество. Вместо того, чтобы на трезвую голову разобраться, что же на самом деле происходит в душе, предпочел «посоветоваться» с подзабытым сорокоградусным другом... Зря студенты прозвали его Стержнем. Это на людях он несгибаемый и суровый, а за стенами своего жилища - мягкотелая амеба, боящаяся лишний раз взглянуть по сторонам. Тряпка...
Виктор поморщился, провел ладонью по шершавой щеке. Надо бы побриться, - скользнуло в голове. Но он не сдвинулся с места, продолжая буравить взглядом отражение. А ведь пару дней назад окончательно решил для себя, что постарается забыть Анюту. Но стоило увидеть ее глаза, такие родные, желанные... Сколько сил ушло, чтобы сдержаться, равнодушно пройти мимо, чувствуя, как она смотрит в спину... Отвернулся, потирая ладонью лоб.