- Чего только с молодежью ни делается, - поджав губы, произнесла одна из них - тучная, в цветной кофте и с авоськой в руках.
- Совсем стыд потеряли, - поддержала ее вторая, такая же полная, но ниже ростом и в очках с толстой оправой.
Аня не сразу поняла, что речь идет о ней. А, впрочем, неважно. Теперь все стало неважно... Осмотрелась, выискивая, куда можно было бы пройти дальше. Но двор оказался глухим.
- Да она, поди ж, наркоманка, - подбирая авоську к груди сказала первая бабуся. - Можа, милицию вызвать?
- Да ты что?! Я их и не видала никогда, - искренне всплеснула руками вторая, пристальнее всматриваясь в Анино лицо. - Молодая такая, а уже порченная...
- Да ты смотри: кто в здравом уме по улицам голышом бегает? Точно - наркоманка, либо пьяная... Но пьяная бы на ногах ровно не стояла... А чего их жалеть-то, сволочей? Сами колются и других на дозу подсаживают, - вторая бабуся решительно направилась к подъезду. - В соседнем подъезде у Кириллыча одна такая внука СПИДом заразила.
Сказав это, она скрылась за железной дверью. То ли поспешила вызвать правоохранительные органы, то ли просто испугалась, что наркоманка может и ее заразить чем-нибудь. Подумав об этом, Аня усмехнулась, ощущая, какая кривая и едкая вышла улыбка. Да, скорее всего она и впрямь выглядит ужасно. Растрепанная, с безумным взглядом, в одних трусах и мужской рубашке. Увидев такую в своем дворе, Аня тоже поспешила бы скрыться прочь - от греха подальше. Спохватилась - надо же, вернулась способность мыслить... Вот только о главном и мучительном мозг упорно отказывался рассуждать. Как и верить в реальность происходящего.
- Дочка, - тихо произнесла оставшаяся бабушка. - Ты бы шла домой. Али случилось чего?
- Случилось... - еле выдавила из себя Аня. Нестерпимо захотелось выговориться здесь и сейчас, но слезы застряли в горле и дальше не шли, как и откровения. - А дом... У меня теперь нет дома. И не было никогда...
Бабуля посерьезнела, подошла ближе, впрочем, оставаясь на разумной дистанции.
- Так, может, милицию вызвать?
- Нет, спасибо, - не мигая, ответила Аня. - Милиция мне не поможет...
Не дожидаясь ответа, она помчалась прочь из незнакомого двора. Вернувшаяся способность мыслить убивала, наполняла душу горечью и страданием. Бежать, ничего не соображая, было легко и свободно. Вот только рыдания все сильнее штурмовали горло и становилось труднее справиться с желанием выплеснуть их в чью-нибудь надежную жилетку.
Видимо, Анины ноги лучше нее самой знали, куда нести хозяйку. Через полчаса, час или полтора - она не знала сколько прошло времени - остановилась, напряженно глотая ртом воздух. Огляделась - знакомый дом с железными балконами. Аня прошла во двор, нажала код подъезда под удивленными взглядами женщин, приглядывавших за возившимися в песочнице детьми. Вошла в подъезд, отсчитала каждую ступеньку, вспоминая, как Сережа нес ее здесь на руках. Память отказала на пятнадцатой.
Очнулась перед открытой дверью, из которой доносился противный писк звонка. Будто в вязком сне проследила за своей рукой, беспрестанно трепавшей черную кнопку. Наклонив голову, стала всматриваться в тьму проема - где же Сережа?
- Анюта, да ответь же! - над самым ухом раздался его отчаянный голос.
Оказывается, он тряс ее за плечи. Почему раньше не почувствовала? Мысли пружинили, мешались, ускользали. Каждую становилось крайне сложно додумать.
- Привет... - произнесла, словно кукла, которая хлопает глазами и пищит «мама», когда ее переворачивают.
- Что случилось? - интонация Сергея наполнилась тревогой.
В один миг перед Аниными глазами пронеслась минувшая сцена, больше напоминавшая театральную постановку или дурацкий розыгрыш. Вот когда слезы вырвались наружу.
- Мне плохо... Мне очень плохо, Сережка...
Аня задыхалась. Слова застревали в горле, в груди разгорался пожар. Как она могла полюбить родного отца? Кто там наверху решил сыграть с ней такую шутку? А главное - за что? Ане казалось, что она умирает - рыдания рвали легкие. Ей хотелось наказать себя за предательскую, запретную любовь, вырвать сердце и сжать его в кулаке. Она готова была на все - лишь бы оно перестало ныть и впиваться в душу щемящей горечью.
- Анют, расскажи хоть что-нибудь! Я попробую помочь, - Сергей обеспокоенно тормошил ее, пытался заглянуть в глаза.
Но Аня не смогла ответить - из ее рта не вылетало ничего, кроме рыданий. Плечи дрожали, слезы лились сплошным потоком, застилая глаза.