За все то время, что Марина сидела в кабинете, секретарь ни разу не позволила себе пространных бесед по телефону. Да и к монитору компьютера она оставалась равнодушна. Вместо этого — заполняла карточки клиентов, отвечала на звонки и читала «Практикум по психологии личности».
Впрочем, Марина не следила за ней. Скорее, отмечала ненароком, вскользь посматривая на обитую кожей дверь, за которой Маргарита уже «препарировала» очередного пациента.
Стрелка часов медленно ползла по кругу, отмеряя минуты. Глядя в окно, Марина застыла с чашкой в руках. По ту сторону стекла на подоконнике сидел взъерошенный воробей. Он блаженно прикрывал глаза, потом встряхивался и чирикал, словно просыпался. Наблюдая за ним, Марина отвлеклась от терзавших душу проблем. Воспоминания захватили ее — студентами они прятались от дождя под «грибками» на детских площадках вместе с такими же воробьями и крошили пичугам булки с изюмом…
— Марина Вячеславовна, — звонкий голос оторвал из воспоминаний. — Пройдемте в кабинет.
На пороге в проеме распахнутой двери стояла женщина лет тридцати. Темные волосы, собранные в пучок на макушке, очки в строгой оправе, голубой халат с крупными лазурными пуговицами, из-под которого выглядывали зауженные брюки. Все это, как Маргарита призналась сама за рюмкой коньяка после тесного знакомства — «чтобы создать обстановку».
— Клиенты часто переходят на развязный тон, когда видят перед собой молоденькую симпатичную женщину. Особенно, представители сильного пола. Вот и приходится создавать образ штатной больничной докторши со строгим лицом, которую поневоле называешь на «вы».
Марина не раз испытывала эффект на себе — язык у нее тоже не поворачивался перейти на «ты». Хотя с психологом они уже давно вышли за рамки отношений «доктор — пациент». Оставив «облегчившего душу» клиента расплачиваться без посторонних глаз, она последовала за Маргаритой.
Марина без лишних приглашений прилегла на длинную кушетку, в которой комфортно размещались и тучные местные богатеи, и их худощавые жены. Глаза уперлись в высокий потолок с лепниной и красный светильник в плетеном абажуре. В кабинет из открытых окон сочилась уличная духота, разбавленная выхлопными газами. Марина обычно не тратила время попусту — сразу переходила к проблеме. Но в этот раз она неожиданно сама для себя выпалила:
— У вас новая секретарша?
Маргарита, державшая карандаш наготове, осеклась и посмотрела на Марину поверх очков.
— Да. Софочка добилась всего, чего желала — выскочила замуж за одного из моих клиентов. Теперь работа ей ни к чему, — удивленно произнесла она. Видимо, редко сталкивалась, чтобы клиенты задавали отстраненные вопросы. Затем на ее лице снова отразилось выражение «а-ля доктор». — О чем бы вы хотели поговорить?
— Марго, — Марина впервые перешла на сокращенное имя психолога. Начать оказалось необыкновенно тяжело. Все неурядицы, которые она раньше выплескивала на Маргариту, теперь казались пустяками: и препоны в бизнесе, и неудачи в личной жизни, и проблемы со здоровьем. — Я боюсь рассказать дочери о своем женихе…
— Мариночка, — психолог тут же поддержала неофициальный окрас диалога. — Многие женщины в возрасте не могут правильно построить диалог со взрослыми детьми. Особенно как в вашем случае — когда растят их в одиночестве. Вполне возможно, не стоило затягивать с отчимом так долго — все-таки мужчина в доме до подросткового возраста…
У Марины сложилось впечатление, что Маргарита читает по бумажке. Слова проскальзывали «мимо ушей», словно это не психологический анализ, а нудная лекция.
— Марго, — остановила она. — Давай попроще — голова с утра раскалывается, я просто не в состоянии разбирать твои хитросплетения.
Ни капли смущения или растерянности не отразилось на лице Маргариты. Она так же быстро перешла на непринужденную беседу:
— Марина, насколько я понимаю, мужчина вам очень нравится, и отказываться от него вы не желаете? — она дождалась кивка и продолжила, — в свою очередь дочь будет против, и вы намеренно уходите от конфликта, скрывая отношения? Что ж, думаю, бесполезно говорить, что рано или поздно поговорить придется. Но от того, как скоро наступит «момент истины» зависят дальнейшие отношения с ребенком. Вы и сами это понимаете. Но прежде, чем начать диалог, необходимо рассмотреть ситуацию под разными углами. С вашей позиции все понятно — любимый мужчина, серьезные отношения, а с ее? Из практики единственный ребенок в семье матери-одиночки с достатком — избалован. Не имея возможности быть рядом, женщина пытается компенсировать этот ущерб потаканием капризов. Возможно, ваше постоянное отсутствие дома сказалось на ее психике. И теперь дочь хочет вашего внимания, общения с вами, а поскольку она выросла — считает себя вправе требовать определенного поведения.
— И что мне делать? — Марина смотрела на Маргариту, как на спасительную «соломинку».
— Первое — надо установить четкие границы, чтобы дочь понимала, где она имеет право голоса, а где — нет. Второе, пощадить ее чувства и предложить альтернативный вариант, в котором она смогла бы реже видеть вас в компании постороннего мужчины. Здесь может помочь раздельное проживание — снимите ей квартиру на первое время. Ей, вроде двадцать? По-моему, самое время проявить себя. Неплохо бы намекнуть и на финансовую самостоятельность. Она привыкла, что вы — кошелек с ножками. Будьте строже — побудите ее зарабатывать самостоятельно.
— Вы так хорошо рассуждаете, — Марина опять перешла на официальный тон. Она вздохнула, представляя, как будет разговаривать с Анютой по схеме: «я тебе жилье, а ты от меня отстанешь… да, и научись сама деньги зарабатывать». Это казалось ханжеством, эгоизмом. — Вот только на пальцах рассказать проще, чем сесть напротив ребенка, над которым ночи не спал и переживал за каждую разбитую коленку. Смотреть ей в глаза и чеканить: я выхожу замуж, живи отдельно, если тебя это не устраивает… Неужели это кажется вам нормальным?
— Марина, конечно, общаться в таком контексте нельзя, если не хотите потерять дочь. Но и мирится или умалчивать не стоит. Когда правда откроется — будет только обиднее от того, что вы ей не доверились. Надо подобрать слова помягче, но говорить уверенно, твердо, спокойно — так, чтобы у нее не возникло желания перебить или разжечь конфликт.
— Вот с этим проблема, — Марина беспомощно развела руками. — Я либо сорвусь на крик, либо убегу реветь в свою комнату.
— Я вам помогу. Есть методика индийского гипноза — действенная, и безвредная для психики. Я только дам вашему подсознанию установку не нервничать и четко выражать мысли, а дальше — дело за вами.
Марина неуверенно улыбнулась:
— А я потом не стану по ночам ходить по крышам с закрытыми глазами?
— Конечно, нет! — Маргарита улыбнулась в ответ. — Я просто помогу вам взять контроль над своими чувствами.
— Тогда я не против, — Марина поерзала на кушетке, располагаясь поудобнее.
Маргарита подошла к окну, прикрыла жалюзи и включила на компьютере запись шума морских волн. Мерный стук часов, до этого едва различимый, теперь стал казаться Марине невыносимо громким. Этот звук впивался в виски, перед глазами поплыли темные пятна и только приглушенный голос Маргариты не давал свалиться в бездну беспамятства…
Марина не заметила, как день подошел к концу. Она благополучно отчиталась в налоговой, по низким ценам заказала партию желтых и белых роз с алыми прожилками и продлила договор аренды одного из магазинов. Вечер подкрался к городу клонящимся к закату солнцем и прохладой, растворившей обеденную жару. После визита к Маргарите решимости поговорить с Анютой прибавилось в разы. Теперь грядущий разговор казался закономерным — не напрягал, не пугал, не заставлял искать слова как можно мягче и туманнее. Хотелось побыстрее оказаться дома и избавиться, наконец, от нависающего над душой секрета.