Константин Костин
Кто курил?
С соседями у меня отношения хорошие. Снизу мужик с бабой живут, так у них дочка, в этом году двадцать исполнилось. Ох, хорошая дочка! Летом такая ходит в юбочке коротенькой, сиськи вперед выставит. Ноги, как… ну, как… эх, вообще какие ноги! Короче, ты меня понял. Мужики во дворе, когда разворачиваются на парковке и она идет — два раза мусорные баки поправляли. Аварийноопасная девка!
Сверху — дед с бабкой живут. Так дед, даром, что еле ходит, каждое утро уже под грибком на детской площадке во дворе сидит, с местными алкашами распивает. Самому девятый десяток пошел, но в любую погоду, хоть в жару, хоть в стужу, чуть магазин откроется — уже возливается. Такого здоровья — дай Бог каждому! Я как не старался, один вечер выпью, а на следующий день уже не лезет. Дворовые алкоголики, может, оттого вместе и кучкуются, чтобы ногами друг другу в горло водку утрамбовывать. Чтобы лезло. И чтобы вмещалось больше.
А на площадке со мной — семья, четыре человека. Папа, мама, сын лет шестнадцати и собачка. Мелкая такая, визгливая, на всех собак во дворе кидается, кто на поводке. Как собаку без поводка увидит — сразу к хозяину жмется, а которые на поводке — тех вообще порвать готова, прямо в клочья. Зверь, а не псина!
Столкнулся я с ним на площадке давеча. С мужиком соседским.
— Вы же, — говорит, — курите?
— Известное, — отвечаю, — дело, курю. Зачем я еще сигареты покупаю, ежели их не курить? Глазеть на них, что ли?
— А у нас, — говорит, — в квартире сигаретным дымом пахнет!
Вот те раз! Столько лет рядом прожили — никаким дымом им не пахло. А тут — запахло вдруг! Ладно б там дырка какая в стене была, или розетка электрическая, или канал вентиляционный — я б еще поверил, что я специально туда дымом дую. Так нет же! Стена между нами капитальная, несущая. Такая, на которую плиты ложатся. Там даже выключателя никакого нету, только гвоздик торчит, на котором почетная висит грамота, которую мне во втором классе выдали.
Еще какое-то время прошло, сызнова с тем соседом встретились. Я пошел мусор выносить, а он бестию свою выгуливает. Меня увидала — как затявкала! Трясется вся, как старая машинка стиральная, и тявкает. Вот-вот кинется. Сама крохотная — меньше кошки, а голосу в ней — как в пароходе. Как заприметила, что я к ним направляюсь, между ног соседских юркнула, да там и сидит. Примолкла, притаилась. Ждет, когда я отвлекусь, чтобы в горло впиться.
— Ты, — говорю, — чего такую дикую тварь и без намордника выгуливаешь? Не положено собакам без намордника во двор выходить!
— От нее-то, — говорит, — вреда никакого нету. А от курева вашего вред самый прямой. Пахнет у нас в квартире куревом. Прямо в комнате сына — там и пахнет.
— А вот это, — отвечаю, — зря. Я не по этому делу. Я в этих вопросах старомоден. Коли дочка б у тебя была, как этажом ниже — тут я в гости захаживал бы. И, конечно, после этого дела, курил бы у нее в комнате. Потому что человек я культурный, не стал бы ночью по коридорам в малознакомом доме шарахаться, соседей будить, дверями от балкона хлопать, только разве что холодильником. Вот как дочку заведешь — так обращайся, накурю у тебя. Есть у меня, правда, опасения, что пока дочка вырастет — мне к тому времени интереснее будет в собесе в очередях стоять, чем с девками шашни крутить. Да и сам ты в годах — поспешил бы. А то уж, может, и у самого ничего не выйдет. Что касательно курева, то если не я у тебя курю — может, сам ты и куришь, а потом на меня клевещешь? Или еще кто из домашних? Да хоть псина твоя придурочная! Она ж, небось, и дома без намордника ходит. А кто ей курить помешает, коли она без намордника?
— Да вы что, — говорит-возмущается, — семья у нас приличная, никто не курит! С ручательством! У сына я сам спрашивал, он только шахматами увлекается, сигарету живьем только на картинках видел. Вот так, прямо, глаза в глаза, по-мужски разговаривали. Мне-то он врать не станет! Не пьет, не курит, мы даже на девок смотреть ему запрещаем, пока не выучится и диплом не получит.
Прошло еще сколько-то и понадобилось мне на почту сходить. А дорога до нее как раз через соседний двор проходит, что между моим домом и школой. Вот как направо пойдешь — в школу попадешь, а как налево — это на почту. Главное — прямо не ходить, там стройку начали, котлован вырыли, грязюка сплошная, только перемажешься весь. Направо или налево — это пожалуйста. А вот прямо — ни-ни! Иду себе, значит, ни о чем плохом не думаю, вдруг…
Глядь — ребятня на скамейке сидят. С сумками, рюкзаками школьными, сразу видно — с учебы до дома не дошли. Пацаны, девки. Все там у них как полагается, все мне знакомо, сами в прошлом веке так же собирались. Обжиманцы, полторашка пива по кругу ходит, дым сигаретный коромыслом стоит — хоть топор вешай. И паренек там этот, соседский. Сидит, улыбается во весь рот, в одной руке — бутылка, в другой — подруга, в зубах — сигарета. По карманам я, конечно, не проверял, но, может, там еще и шприцов охапка — с этой молодежью современной и не такое бывает.