- Юджин – это брат миссис Фолькленд, я полагаю?
- Единоутробный брат, если быть точным. Александр был его опекуном. Сейчас Юджин живёт у меня. Он приехал вместе с Белиндой.
- Что вы имели в виду, когда сказали, что пункт завещания был условным?
- Я имел в виду, он зависел от того, будут ли у Александра дети. Если у него и Белинды будет ребёнок, наследство Юджина уменьшится на три четверти. Александр заботился о подопечном, но думаю, что в первую очередь хотел обеспечить своих детей.
- А если ваши надежды оправдаются, и у миссис Фолькленд родится ребёнок?
- Увы, тогда Юджин много потеряет. Неловкая ситуация, не могу отрицать.
- Полагаю, мне нужно будет поговорить с Юджином.
В глазах сэра Малькольма появилось беспокойство.
- Вы же знаете, что ему всего шестнадцать?
- Но ведь он может удержать в руках кочергу?
- Да, может.
- Он был в доме в тот вечер, когда погиб Александр?
- Да. Но я не понимаю… Александр был для него кумиром! Стоило Александру посмотреть на него, он радовался как пёс, о котором вспомнил хозяин! Вы не можете предполагать, что он убил его за какие-то четыре тысячи фунтов!
- Люди убивают друг друга и за четыре фунта, и даже за четыре шиллинга. Четыре тысячи приносили бы две сотни фунтов в год – недурная прибавка к доходам для джентльмена. У Юджина были собственные деньги?
- Ни гроша, – признал сэр Малькольм. – Его отец дурно кончил. Отец Белинды – то есть, первый муж её матери – был уважаемым сельским сквайром, что умер, ещё когда Белинда была совсем крошкой. Через несколько лет вдова вышла за Трэйси Толмеджа – привлекательного молодого человека, но повесу и транжиру. Он промотал своё состояние и те деньги жены, до которых добрался. К счастью, до собственности Белинды ему было не дотянуться – её отец об этом позаботился. В конце концов, друзья поймали Толмеджа за шулерством – он был опозорен и от отчаяния наложил на себя руки. Его супруга осталась нищей и жила лишь из милости попечителей своей дочери. То бесчестие было единственным наследством, что получил трёхлетний Юджин.
- Вы должны понять, сэр Малькольм, – мягко указал Джулиан, – что нельзя слепо верить в его невиновность.
- И я это понимаю. Что же, допрашивайте его. Вы можете спрашивать кого хотите – даю вам карт-бланш. С чего вы начнёте?
- С Вэнса. Я попытаюсь встретиться с ним сегодня же вечером. Завтра я хочу осмотреть кабинет Александра и остальной дом.
- Почему бы тогда нам не встретиться там? Я представлю вас слугам, всё покажу и отвечу на все вопросы. Я хотел бы увидеть, как вы ведёте расследование. Вы не знаете, каким бессильным я сейчас себя чувствую – всё жду и гадаю, получаю доклады от Вэнса, но не знаю, что делать дальше и как помочь делу.
- Очень хорошо. Быть может встретимся в десять?
- В десять. Я не могу выразить, что ваша помощь значит для меня, мистер Кестрель. Вы даёте мне надежду. Быть может, со временем, вы дадите её и Белинде.
Джулиан подумал, что раскрытия убийства будет мало для того, чтобы миссис Фолькленд взбодрилась. Он не знал, что кроется за её слепым отчаянием – потрясение, скорбь или вина. Но одно он знал точно – ей совершенно неважно, кто убил её мужа.
Глава 3. Письма
- Как я и ожидал, – говорил Джулиан, протягивая обутую ногу слуге, – сэр Малькольм хотел поговорить об убийстве своего сына. И не только – он просил меня помочь Боу-стрит раскрыть это преступление.
Брокер снял сапог одним ловким движением.
- И вы согласились, сэр?
- Я думаю, что да, согласился.
Брокер одобрительно кивнул. Мистеру Кестрелю нужно было ещё одно расследование. Нужно и ему самому. Брокер всю жизнь жил своим умом, пока несколько лет назад в Лондоне не появился мистер Кестрель и не взял его камердинером. Чем его господин занимался прежде, Брокер толком не знал, но был уверен, что тот не был обычным бездельником – для этого он слишком хорошо знал свет и умел о себе заботиться. Сейчас же их жизнь стала слишком проста – и будет такой дальше, если мистер Кестрель не займётся этим расследованием.
Джулиан протянул слуге вторую ногу.
- Ты знаешь все сплетни, что ходят среди слуг. Скажи – какая у Александра Фолькленда репутация под лестницей[9]? Он скупился на пивные деньги[10], кричал на дворецкого, спал с горничными?
9
«Миром под лестницей» в английском языке обобщенно могут называть прислугу, противопоставляя «миру над лестницей» – господам.
10
Прислуга в Англии XIX века традиционно получала от хозяев «деньги на пиво» (а также на чай и сахар) в дополнение к обычному жалованью.