- Как вы можете быть уверены? Вы же сказали, что не видели её с тех пор, как приехали сюда, то есть уже полтора года.
- Это верно. Но я говорил вам, что она живёт на континенте. А я знаю, что мистер Фолькленд в Англии – Квентин иногда упоминал его в письмах.
- Мне хотелось бы прочитать эти послания.
- Увы, мистер Кестрель, я не храню писем. Иногда они всплывают и преследуют своих авторов. Иметь письмо – всё равно, что держать в руках часть чужой жизни, а это нечестно. Так что я сжёг их.
Джулиан насмешливо улыбнулся. По крайней мере, увёртки Тиббса были забавными.
- Да, Фолькленд был Англии последние полтора года, но как вы можете ручаться, что Верити не приезжала в Англию в эти полтора года?
- Потому что её письма приходили со континентальными штемпелями.
- Факт, который не может ничего доказать или опровергнуть, потому что этих писем у вас нет.
- Увы, это так.
- Вы играете со мной, мистер Тиббс.
- С вами, мистер Кестрель? Я бы не посмел. Сейчас вы представляете величие Закона.
- Перед которым вы, как мне видится, не слишком трепещете.
- О, должно быть, я слишком долго вёл бродячую жизнь. Когда вы узнаете мир с моё, вы тоже станете циничным и всепрощающим. Вы думаете, что глупо всерьёз верить в то, что закон может заставить людей быть добродетельными, и сочувствуете беднягам, которых бичуют, сажают в тюрьмы и вешают просто потому что они несовершенны, как и все мы.
- Убийство – это не просто проявление несовершенства.
- Конечно, тут вы правы, – Тиббс слегка поклонился, подчёркивая своё согласие.
«Он верит хоть во что-то из того, что говорит? – гадал Джулиан. – Или просто развлекает меня, как соседних детишек?»
- Могу я спросить, чем вы занимались, когда жили за границей?
- Я был портным. И как знаток могу сказать вам, что вы превосходите то, что в газетах и на вывесках пишут о вашем великолепном вкусе.
Теперь бы черед Джулиана кланяться.
- Я польщён, мистер Тиббс. Могу я в ответ сказать, что мне не доводилось видеть портного, что мог бы сравниться с вами манерами и умом?
Тиббс снова поклонился – и тут Джулиана вновь укололо чувство узнавания. Где во имя всего святого, он мог прежде видеть этого человека?
- А, – сказал Тиббс, – но я готов поспорить, что вы не встречали и портного, что годами жил на континенте, не сумев при этом развить свой ум и манеры.
- Вы должно быть, достигли больших успехов, если ушли на покой так рано и в таких удобных обстоятельствах.
- Должен признаваться, я и правда неплохо справился. Но кроме того я бы опекуном двух детей с шести лет, которым их отец оставил кругленькую сумму на содержание. Они никогда не нуждались в том, что могли дать их деньги или моя изобретательность.
- Почему вы забрали их за границу?
- Я всегда хотел путешествовать, – просто ответил Тиббс, – я никогда не был женат, не имел своей семьи – ничто не держало меня в Англии. У моих подопечных после смерти родителей тоже не было здесь родных. У нас не было причин не поехать в странствия.
- Куда вы уехали?
- Первые несколько лет приходилось убегать от войн. Большую часть времени мы провели в Швейцарии. Но после Ватерлоо стали ездить повсюду – мы были во Франции, Италии, Австрии, в бассейне Рейна. Необычная жизнь для детей. Но я не думал, что традиционное английское воспитание было бы для них лучше. Я не хотел отправлять Квентина в обычную школу. Он слишком мягок – однокашники съели бы его живым. А Верити слишком умна и сильна волей, чтобы смирно сидеть и вышивать или расписывать каминные экраны. За границей не было миссис Гранди[71], что погрозила бы нам пальчиком, и я мог дать им такое образование, какое хотел. У них был учитель, что путешествовал с нами. Верити училась тому же, что и Квентин – даже латыни и греческому. Она твёрдо решила посмеяться над теми, кто считает, что мёртвые языки слишком сложны для хрупких женских умов.
Джулиан задумался.
- А как мисс Клэр выглядела?
- Почему вы спрашиваете? – любезно спросил Тиббс.
- Я надеюсь, что когда-нибудь буду иметь честь с ней познакомиться. Не хотело бы пропустить такую возможность, не узнав её.
- Верити не похожа на Квентина – она светлоглазая блондинка. Высокого роста – для женщины – и очень худая.
- Красивая?
- Мой дорогой мистер Кестрель, красота – в глаза смотрящего, и я не могу дать оценку.
71
Миссис Гранди – условное обозначение для яростного поборника приличий, навязывающего всем своё мнение, названное в честь персонажа пьесы Томаса Мортона «Пусть быстрее идёт плуг».