Сэр Малькольм ни миг закрыл глаза.
- Моя бедная девочка! Как вы это вынесли?
- У меня была отдушина, сэр. Ваши письма, – он подняла свои красивые серые глаза, полные квентиновской застенчивой искренности. – Я едва знала вас, когда началась эта переписка. Но я видела вас в судах со студенческих мест и восхищалась вашими знаниями и умом. Но сперва я не верила. Александр был так лжив – я боялась, что и вы окажетесь таким же. Вскоре я узнала вас лучше. Любой, кто прочитал вы ваши письма, не усомнился бы в вашей рассудительности, великодушии, полной честности. Я поняла, что вы и Александр – будто из разных миров, и не могла вынести мысли о том, что вы почувствуете, когда узнаете, каков Александр на самом деле. Так что я создала другого Александра – надеюсь, такого, какого вы могли любить и уважать.
- Я любил его, мисс Клэр, любил и уважал.
Она быстро отвела взор, будто посмотрела на яркий свет.
- Лишь когда правда раскрылась, я поняла, какой ужасный поступок совершила. Я обманывала вас, и никогда бы не смогла объяснить, почему. Я пришла к вам и просила прощения… и вы, сэр, вы были так добры ко мне! После всего, что я сделала!
Сэр Малькольм не мог не улыбнуться.
- Это была ваша вина. Вы создали меня нами узы, что не смог разорвать даже такой обман. Нельзя завоевать уважение мужчины, а потом просто выключить его, будто повернуть кран.
- Если бы это был единственный обман! Теперь вы знаете, что моё имя – неправда, что мой пол – неправда, что вся моя жизнь – неправда…
- А ваш острый ум? Ваши широкие познания? Ваше сострадательное сердце? Вы и это изображали? Если вы скажете, что это так – неужели вы думаете, будто я такой дурак, что поверю вашим словам? Видит Бог, вы обманывали всех – но это был благородный обман, обман, которым следует восхищаться больше, чем ограниченными и трусливыми представлениями людей о правильном!
- Вы решили быть ко мне добрее, чем я заслуживаю. И вы должны понять…
- Да?
Она повернулась к Джулиану.
- Скажите это.
- Я думаю, – тихо проговорил Джулиан, – мисс Клэр хочет сказать, что теперь она под большим подозрением в убийстве вашего сына.
- Вздор! – воскликнул сэр Малькольм.
- Это не вздор – спокойно сказала она. – Я была его врагом. Я ненавидела его, боялась его, стремилась освободиться от него…
- Вы убили его? – сэр Малькольм посмотрел ей прямо в глаза.
- Нет, сэр. Клянусь, что знаю о его смерти не больше, чем уже рассказала на Боу-стрит. Но я не сомневаюсь, что мистер Кестрель захочет более весомого подтверждения, чем мои слова.
- Я никого не освобождаю от подозрений, исходя из одних слов, – сказал Джулиан. – Но в вашу пользу говорит одно обстоятельство. Вам было проще всего скрыться. Вы могли снова стать женщиной и сбить со следа любого, кто попытался бы найти Квентина Клэра. Но вы остались.
- Это очень меня мучило, – признала девушка. – Дедушка Джордж всегда настаивал, чтобы у меня был «путь к отступлению», как он это называл. Когда я впервые решила выдать себя за Квентина, я решила сказать, что это я умерла – тогда не придётся объяснять, где Верити. Но дедушка Джордж сказал, что этот путь нельзя обрубать – кто знает, не понадобиться ли мне снова стать Верити? Так что в Лондоне я говорила, что сестра живёт с дедушкой в Сомерсете, а он в Сомерсете говорил, что она – то есть я – путешествует на континенте к какой-то леди.
После того как я написала ему об убийстве Александра, он пригласил меня вернуться к нему. Это значило: «Прекрати маскарад, теперь это слишком опасно». Но я боялась, что привлеку подозрения, если внезапно пропаду, пока убийство ещё не раскрыло. А потом, сэр, – она повернулась к сэру Малькольму, – вы предложили мне дружбу, и как я могла уехать? Все бы подумали, что убийца – я. Вы бы доверились сперва своему сыну, потом другу своего сына, и оба предали бы вас. Я многое вынесла, но отказаться ещё и от вас – это слишком много, – просто закончила она.
Джулиан перевёл взгляд с Верити на сэра Малькольма. Вставая, он пробормотал:
- Поскольку мне больше не о чем спросить мисс Клэр, полагаю, мне стоит уйти…