- Кажется, он или она были недостаточно любезны, чтобы оставить нам пуговицы или обрывки кружева. Я полагаю, так было бы слишком просто. Это отсутствие вещественных доказательств очень некстати. Неудивительно, что Вэнс придаёт такое значение мотиву.
- Кажется, вы так же озадачены произошедшим, как Боу-стрит, – печально произнёс сэр Малькольм.
Джулиан понял, что тем, кто расследует преступления, подобно врачам, не дозволено признаваться даже в минутном замешательстве. Он впервые взялся за расследование в присутствии убитого горем родственника жертвы, и это было поучительно.
Потому Кестрель насмешливо улыбнулся.
- Мои слова, сэр Малькольм, означают, что наш убийца был очень умён, или очень везуч, или всё вместе. Я не сомневаюсь, что мы поймаем его рано или поздно. Но опрометчиво ожидать, я справлюсь с этим ещё до обеда.
- Да, конечно, вы правы. Но я очень рассчитываю на вас.
- Мы с Вэнсом могли пропустить какую-то мелочь.
- Я уверен, что никто не сможет обвинить в этом вас, мистер Кестрель, – с улыбкой сказал сэр Малькольм.
Джулиан чётко ощутил, что что-то упускает. Он оглядел комнату, но эта деталь всё ускользала от него. Он пожал плечами.
- Что же, почему бы теперь не поговорить со слугами?
- Конечно. Вы хотите видеть всех сразу?
- Да. Соберём сперва весь ансамбль – а потом, если нужно, перейдём к дуэтам.
Слуги ждали в приёмной. Их суровые траурные костюмы составляли странный контраст с яркими цветами комнаты. Она была убрана в турецком стиле – яркие оттоманки, пышные подушки, мозаичные столы и роскошные ковры. После строгих серых оттенков кабинета, здесь просто рябило в глазах, как будто ты попал внутрь обитой бархатом шкатулки с драгоценностями.
Джулиан развлекал себя, пытаясь, определить, кто из слуг кто до того, как их представят. Люка он уже знал. Второй высокий и крепкий молодой человек должен быть вторым лакеем – Нельсоном Билом. Он был брюнетом и, в отличие от Люка, скорее наслаждался происходящим. Представительный мужчина с несколькими уцелевшими прядями серо-стальных напомаженных волос явно был Полом Николсом, дворецким. Камердинера Александра, Ипполита Валери, тоже было ни с кем не спутать – это был привередливо одетый коротышка, похожий на кузнечика с маленьким, треугольным лицом, глазами в огромных очках и жилистыми, плотными руками и ногами.
Среди оставшихся слуг был французский повар Александра, его помощники, горничные и слуги с конюшни. Все они представляли меньший интерес, потому что имели алиби и не сыграли никакой роли в ночной трагедии.
- Не хватает двоих, – сказал сэр Малькольм Джулиану. – Марта, камеристка Белинды, сейчас с ней в моём доме – вы видели её вчера. Там же грум Белинды, ирландец Наджент.
- Тогда начнём с тех, кто есть, – Джулиан повернулся к слугам. – Пожалуйста, садитесь. Все, – добавил он с улыбкой, видя, что посудомойки и мальчишки с конюшен замялись, вертя в руках шапки. Все подчинились, явно сбитые с толку такой сменой ролей. С каких пор слуги сидят, когда человек из высшего света стоит перед ним как сейчас мистер Кестрель?[22]
Джулиан начал с того, чем уже занималась Боу-стрит. Всегда есть шанс, что кто-то вспомнит что-то уже погребённое в памяти – кроме того, знакомые вопросы помогли слугам успокоиться и позволили Джулиану изучить характеры и отношения своих собеседников.
От лица собравшихся говорил спокойный и сведущий Николс. Валери наблюдал за происходящим, выказывая, как пристальное внимание, так и чисто французскую надменность. Нельсон слушал жадно и вставлял слово, когда мог, а Люк как будто бы решил, как можно лучше прикинуться мраморной статуей. Кучер Джо Сэмпсон, дородный мужчина лет сорока, не выпускал из зубов незажжённую трубку. Все остальные молча следили за чередой вопросов и ответов, как зрители на соревновании по теннису.
Сперва слуги лишь подтвердили то, что они уже рассказывали людям с Боу-стрит. Они не знали, почему мистер Фолькленд пошёл в кабинет в разгар праздника. Никто не помнил ничего необычного, кроме головной боли миссис Фолькленд и появления Марты, желавшей поговорить с хозяином. Двери были заперты, окна на первом этаже – тоже. В доме не видели никаких незнакомцев, и никто из гостей не вёл себя подозрительно.
Знали ли слуги о каких-нибудь врагах мистера Фолькленда? Нет, все любили и обожали хозяина. У него не было ни единого недоброжелателя в целом свете. Все слуги были с ним в хороших отношениях – ни над кем не висела угроза увольнения, и никто не получал от него выговоров.
22
Джулиан вообще подчёркнуто вежлив с допрашиваемыми, в том числе слугами. Поэтому в переводе он даже с лакеями говорит на «вы». Исключение – дети и подростки, в разговоре с которыми это скорее помешает.