- Уверен, что время поможет ей залечить эти раны. Никто не может жить без надежды – это против природы человека.
- Мы с вами живем ей здесь и сейчас, мистер Кестрель. А она здесь и сейчас – нет. Я вижу её каждый день и знаю, что ничего не могу для неё сделать. И я должен бороться со своими демонами – гневом, отчаянием, сознанием того, что мой сын лежит здесь, что правосудие искало виновного – и никого не нашло! Мы не знаем, кто его убил – хуже того, мы не знаем даже почему! Это было не ограбление, не дуэль, не что-либо, что можно понять и принять. Вот почему мы так себя чувствуем – мы видим, что он был убит, жестоко убит безо всякой причины!
- Безо всякой видимой причины, – мягко поправил его Джулиан. – У убийцы всегда есть резон делать то, что он делает. Даже сумасшедшие так думают, хотя для разумных людей их рассуждения выглядят дико.
Сэр Малькольм пристально посмотрел на своего собеседника.
- Я знаю, мистер Кестрель, что убийцы – это по вашей части. Я хочу сказать, вы владеете этим предметом.
- Да, у меня был некоторый опыт. Один раз я приехал в загородный дом, где вскоре произошло убийство, и я с головой увяз в его расследовании. Во второй раз мне в руки попало доказательство преступления, и мне казалось, что я один могу с толком его применить.
- И в обоих случаях вы нашли убийцу, тогда как никто другой не смог.
- Это верно, мне повезло.
- Мистер Кестрель, буду с вами прям. Я наслышан о вашем умении разгадывать преступления, и потому я попросил об этой встрече. Конечно, назначать свидание на могиле Александра несколько театрально. Боюсь, в каждом барристере живёт актёр. Но я знаю, что здесь мы сможем поговорить без лишних свидетелей, – он посмотрел вокруг, убеждаясь, что они совершенно одни. – Я прихожу сюда каждый день, и никто никогда не побеспокоил меня, – он пожал плечами. – Никто не знает, что сказать.
- Вы хотите сказать, что я как-либо могу вам помочь? – осторожно спросил Джулиан.
Сэр Малькольм замялся.
- Позвольте мне начать с начала. Вы ведь были знакомы с Александром, я полагаю?
- Мы достаточно часто виделись, и он приглашал меня на свои вечеринки. Но не могу сказать, что хорошо его знал. У него было много друзей.
- Да, он легко их заводил. С большинством из них я не знаком. Александр и я вращались в разных кругах. Все мои друзья – юристы и учёные. Его же стихией был светский мир – приёмы, балы и чудесные сады. Он прекрасно умёл всё, что положено джентльмену – ездить верхом, охотиться, играть в карты – и всегда знал, что сказать, чтобы развлечь даму. Наконец, он был хорош собой – могу сказать без зазнайства, что это он унаследовал не от меня, – сэр Малькольм покачал головой в восхищении. – Когда он был ещё мальчиком, я постоянно спрашивал себя – как у меня мог родиться такой сын? Он был красив и необычен, как заморская птица, что свила гнездо у меня дома.
- А его мать? Он пошёл в неё?
- О, нет. Агнес была самой тихой и скромной девушкой, что я когда-либо встречал. Александр никогда не знал матери – она умерла вскоре после родов.
- Он похож на вас, по крайней мере, в одном, – указал Джулиан. – Он готовился стать адвокатом, верно?
- Да, – лицо сэра Малькольма просветлело, – он хотел стать хорошим юристом, а я сделал бы всё, что в моих силах, чтобы помочь ему. Но Александр думал и о карьере политика – возможно, она даже больше ему подошла бы.
Джулиан был готов согласиться. В политике Александру пригодились бы его обаяние, красноречие и талант ладить с самыми разными людьми.
- Конечно же, – продолжил сэр Малькольм, – для избрания в парламент нужны деньги. Но у Александра никогда не было недостатка в них. Он женился на богатой наследнице и, как вы вероятно знаете, умел вкладывать средства. Когда мне было двадцать пять, ни один джентльмен не вёл дел на бирже, но, кажется, такие сделки вошли в моду. Александр наколдовывал деньги из ниоткуда и тратил их направо и налево, но каждый фунт становился частью чего-то прекрасного – его дома, его художественной коллекции, его экипажа, его развлечений.