- Он рассказал вам об этом?
- Упоминал.
- Вы были обеспокоены?
- Нет. Я никогда не сомневалась в том, что он всё исправит.
- А он рассказывал как именно он… всё исправил?
- Кажется, он договорился о чём-то с мистером Адамсом, который выкупил его векселя.
- Договор заключался в том, что мистер Адамс простил эти векселя – на сумму в тридцать тысяч фунтов. Ваш муж рассказывал вам об этом?
- Нет. Вы должны понять, мистер Кестрель, я никогда не интересовалась денежными делами. Александр прекрасно управлялся с этим сам.
- Что вы думаете о его дружбе с Дэвидом Адамсом?
- Я ничего о ней не думаю. Я едва знала мистера Адамса. Он иногда бывал на наших вечеринках, но куда чаще Александр встречался с ним один. Он был не из тех людей, с которыми я привыкла общаться, но он был другом Александра, так что его принимали со всей вежливостью.
Джулиан вгляделся в её лицо. Оно было белым, холодным и бесстрастным.
- Я должен расспросить вас ещё кое о чём. Это кажется вашего визита к подруге, что живёт недалеко от магазина скобяных товаров на Стрэнде.
Мгновение назад казалось, что миссис Фолькленд не сможет стать ещё более бледной и неподвижной. Теперь же она обратилась в беломраморную статую.
- Да?
- Кто эта подруга?
- Её зовут миссис Браун. Раньше она была арендатором в имении моего отца в Дорсете. Но я с ней так и не встретилась. Её не было дома.
- Вам лучше рассказать всё с самого начала.
Она склонила голову в знак согласия.
«Интересно, что она даже не спросила, как это связано с убийством Александра. Она ждала, что её будут расспрашивать про этот визит. И она подготовила ответы».
- Мы с Александром поехали на Стрэнд к «Хейторпу и сыновьям». Он хотел выбрать каминную решётку. Когда мы вышли из магазина, ко мне подбежала девушка и сказала, что служит у миссис Браун, а меня помнит по моим визитам в Дорсет. Я её не помнила, но ей запомнить меня было намного проще, чем мне – её. Девушка сказала, что миссис Браун переехала в Лондон, живёт неподалёку, а сейчас очень больна. Я не раздумывала и сказала, что посещу её. Мне с детства внушали чувство долга по отношению к слугам и арендаторам. Во времена моего отца они всегда обращались к нему за помощью и защитой. Теперь она обратилась ко мне, и это было естественно.
Я сказала Александру, что пойду к миссис Браун. Он хотел оставить экипаж, чтобы он подождал меня на Стрэнде – на нём было не протиснуться через улочку, куда меня звала девушка. Но у мужа была назначена ещё одна встреча, а я не знала, насколько задержусь. Я предложила ему забрать экипаж, решив, что вернусь в наёмном.
- И он согласился?
- Не сразу. Но я убедила его.
- Простите меня, миссис Фолькленд, но мне сложно поверить, что Александр согласился отпустить вас в такой сомнительный район с незнакомой служанкой.
- Он не мог пойти со мной. Я же говорила, у него была назначена встреча. Я не помню с кем.
- Почему он не послал с вами Люка?
- Всё это произошло очень быстро. У нас не было времени подумать о таких вещах. Я же не привыкла видеть везде опасность. Я думала только о старой арендаторше моего отца и том, что должна позаботиться о ней.
- Очень хорошо. Прошу вас, продолжайте.
- Служанка провела меня через улочку, и мы вышли на тесный двор. Там было полдюжины ветхих домов из серого кирпича. Там выяснилось, что никакой миссис Браун здесь нет. Служанка потеряла место некоторое время назад и привела меня туда просто, чтобы попросить денег. Я была очень зла на неё за ложь, и ушла прочь. Наёмный экипаж привёз меня домой.
- Люк сказал, что вы вернулись домой лишь через три часа.
У неё перехватило дыхание.
- Что ещё он сказал вам?
- Где вы были всё это время? – настаивал Джулиан.
- Гуляла. Заходила в магазины.
- В одиночку?
- В одиночку, – она тяжело задышала, как будто невидимый узел на горле сжимал его.
Кестрель помолчал. Он знал, что не должен давать ей передышки, но запугивание женщин никогда не было его forte [41].
- Та служанка – как её звали?
- Я не знаю. Я же сказала вам – это она узнала меня, а не наоборот.
- Как она выглядела?
- Худенькая и белокурая, довольно симпатичная, будто кукла, – она смотрела на Кестреля невидящим взором. – Как будто голова из папье-маше, которые стоят на витринах со шляпами – длинные тёмные ресницы и большие, пустые голубые глаза.