- Пустые – то есть лишённые ума?
- Лишённые души, – тихо сказала она.
- Кажется, она произвела на вас большое впечатление.
Миссис Фолькленд резко подняла голову.
- Она и пыталась впечатлить меня. Я пытаюсь быть щедрой с бедными и теми, кто зависит от меня, но не буду заботиться об обманщиках и тех, кто давит на жалость. Да, она произвела впечатление, но неприятное.
- Я понимаю. Если мистер и миссис Браун арендовали землю у вашего отца, стало быть их имена можно найти в приходных книгах имения, верно?
- Я… я не знаю. Строго говоря, они не были арендаторами. Возможно, у них было своё владение.
- Если я поеду в это имение и просмотрю книги… Если я расспрошу соседей, других арендаторов, священника – я найду какие-нибудь следы Браунов?
Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
- Скорее всего нет, мистер Кестрель.
Он спросил, мягко, но настойчиво:
- Кто была эта белокурая девушка с пустыми глазами, которую вы так ярко запомнили, миссис Фолькленд? Куда вы с ней ходили?
- Я дала вам объяснение. Если оно вас не удовлетворяет, вы может делать то, что сочтёте нужным, – она поднялась. – Желаете ли вы спросить что-то ещё?
- Не сейчас. Я хотел бы задать несколько вопросов вашей камеристке, если вы будете добры прислать её ко мне.
- Очень хорошо. Доброго дня, мистер Кестрель.
Он взялся за ручку двери, чтобы позволить миссис Фолькленд выйти, но задержался.
- Вы же понимаете, что рассказывать мне правду – лучший образ действий. Рано или поздно тайное станет явным, и вы не сможете предсказать это или управлять этим.
Она бросила на него долгий взгляд своих ледяных голубых глаз.
- Вы бывали в аду, мистер Кестрель?
Он удивленно раскрыл глаза.
- Пока нет.
- Тогда не вам давать мне советы. Вы не понимаете даже, где я сейчас.
Глава 8. Аргус
Марта Гилмор стояла очень прямо, сцепив руки в замок и разведя локти.
- Пожалуйста, садитесь, – предложил Джулиан.
- Нет, спасибо, сэр, я лучше буду стоять.
- Как пожелаете. Вы уже несколько лет служите семье миссис Фолькленд?
- Да, сэр. Меня взяли для неё нянькой, когда мистер Толмедж – отец мастера Юджина – умер. Хозяйке тогда было семь, а мастеру Юджину – три.
- Тогда всё семейство жило в имении мистера Фолькленда в Дорсете?
- Да, сэр.
- По вашему акценту я предполагаю, что вы сама из Дорсета или его окрестностей.
- Да, сэр. Я родилась в Шербурне.
- Уверен, вы не помните мистера или миссис Браун – бывших арендаторов в имении мистера Фолькленда?
- Не могу вспомнить таких, сэр.
Джулиан кивнул. Он не верил, что этих людей хоть кто-то знал хотя бы понаслышке.
- Вы знаете миссис Фолькленд дольше, чем любой из тех, с кем я говорил, за исключением Юджина. Кажется, сейчас она страдает. Вы можете предположить от чего?
- Она была очень предана мистеру Фолькленду, сэр. Думаю, в том и дело.
- Этим можно объяснить скорбь. Но я думаю, он страдает и от чего-то другого – что-то грызет её изнутри, будто ревность или вина.
- Я не знаю об этом ничего, сэр.
Он улыбнулся и чистосердечно спросил:
- Скажите, вы ведь передадите весь этот разговор хозяйке?
- Необязательно, сэр. Если я сочту, что она должна знать о нём, то да. Если он принесёт ей больше боли, чем пользы – нет. Но что бы я не сделала, это будет для её блага – а не вашего, не сэра Малькольма, не Боу-стрит. Вот поэтому я и говорю вам прямо, сэр.
- Очень прямо, да. А готовы ли вы лгать ради неё?
- Если бы собиралась, сэр, – невозмутимо отозвалась она, – я бы не призналась в этом вам.
Джулиан был впечатлён и немного озадачен. Он не понимал, как подступиться к этой женщине. Она были слишком стойка, чтобы очаровывать её, слишком тверда, чтобы убеждать. И слишком храбра, чтобы запугать – эта женщина ничего не боялась, служанка она или нет. И не побоялась бы поднять на своего хозяина кочергу. Она достаточно сильна для этого, судя по широким плечам и жилистым рукам. Он спросил:
- Это вы принесли новость об убийстве миссис Фолькленд?
- Да, сэр.
- Это было около часа ночи?
- Чуть позже, сэр.
- Хозяйка спала, когда вы вошли в её комнату?
- Думаю, да, сэр. Я постучала громко, чтобы она могла услышать меня.