С е м е н о в а. Мне было поручено изучить ценный опыт пионеров по сбору металлолома. Я посетила девять дружин. Опыта не нашла.
П р е д с е д а т е л ь. Как так?
С е м е н о в а. Скрывают. В 11-й школе вообще смеялись. В 16-й мне удалось завязать индивидуальную беседу с учеником 6-го «Б» Васей Свиридовым. Он мне сказал: «Никакого опыта у нас нет. Просто наш отряд взял и собрал 30 тонн металлолома». Когда я стала настаивать… Одним словом, я считаю, что по линии воспитательной работы с пионерами допущены большие ошибки. Просто руки опускаются. Если бы не сознание моральной ответственности…
П р е д с е д а т е л ь. Почему упадочнические настроения? Где наш молодежный задор! Где трудовой энтузиазм?
Г л у ш к о в. Может быть, объявить общезаводской субботник?
П р е д с е д а т е л ь. Это хорошая мысль, но она не нова.
С е м е н о в а. Мы проводили в прошлом году субботник, но болта убрать так и не смогли. Мандатная комиссия зафиксировала в протоколе, что на субботнике присутствовало восемнадцать человек четырех национальностей. Из них один был ответственный за субботник, двое готовили горячий завтрак, а остальные — художественное обслуживание. Так что работать было некому.
Г л у ш к о в. Тогда может быть вместо заседания взять нам самим этот самый болт поднять его и сдать?
П р е д с е д а т е л ь. Всему есть предел! Объявляю заседание закрытым. Следующее заседание завтра. Повестка дня: «О попытке товарища Глушкова внести в нашу деятельность кустарщину и авантюризм».
УДАР В БОГА
Все смешалось в швейной артели «Трудовик».
Встревоженный председатель Юрий Серафимович Казаков с раннего утра развил бурную деятельность. Звонок к секретарше визжал требовательно и непрерывно, как поросенок, оставленный без завтрака. В десять ноль-ноль, чтобы обсудить создавшееся положение, собрался командный состав артели.
— Товарищи, вы знаете в чем дело, — без обиняков начал Юрий Серафимович. — Работница закройного цеха Анфиногенова допустила акт религиозного обряда. Проще говоря, крестила сына. Какой вывод из этого можно сделать? Враг не дремлет. Он распускает по территории артели свои ядовитые щупальцы. Отчитаемся по цехам, что сделано в порядке борьбы с опиумом для народа. Начнем с первого.
Начальник первого цеха Шустов встал и сказал:
— Мы думаем в виде отклика пойти всем коллективом на премьеру спектакля «Сильва» в театр музыкальной комедии.
— Все?
— Пока да.
— Слушай, товарищ Шустов, — сказал председатель. — Я помню, в прошлый раз, когда речь шла о борьбе с прогулами, вы ходили в культпоход на «Свадьбу в Малиновке». Когда вы завалите государственный план, я рекомендую вам посмотреть «Баядерку». Впечатляет. Закройный цех.
— Я! — четко ответил начальник закройного цеха. — Весь численный состав нашего коллектива готов выйти на исходные рубежи для наступления на злейшего врага нашего дальнейшего…
— Господи! Что это? — взмолился Юрий Серафимович. — Злейшего… Дальнейшего… Я собрал вас, чтобы вы дело предлагали, а не философствовали. Мы должны нанести конкретный удар в бога. Начальник ОКСа, вы выделили бригаду для написания лозунга?
— Нет. Маляры красят пол в яслях. Пусковые дни.
— Который год вы меня изводите пусковыми днями на яслях? Вам что куклы-неваляшки дороже нравственного здоровья коллектива? Снять маляров и бросить на лозунг.
— Какой текст?
— Лучше всего из Маяковского. Против бога, но деликатно, стихами, не оскорбляя чувств верующих: «Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою отсюда и до Аляски». Изобразите соответствующий рисунок, и дело с концом. Рисунок сделайте покрупнее на дощатом транспаранте и отгородите им Анфиногенову от остальных членов бригады. Как она работает, кстати?
— Перевыполняет норму, — отрапортовал начальник закройного цеха.
— Подарите ей именную «Библию для верующих и неверующих». Федя!
— Да, — отозвался Федя Быстрое, секретарь комитета комсомола.
— Приводил лектора из университета?
— Да. Прочли прямо на рабочем месте. «Интегралы и религия».
— Ну?..
— Смеется. Типичный фанатизм.
— Какие еще меры принимать? Лекционная пропаганда — на уровне, наглядная агитация — обновляется. Что еще? Конкретно?
— Может быть, — предложил начальник ОКСа, — выставим красочный плакат у проходной. Что-нибудь вроде: «Товарищ! Проверь, не поддался ли ты религиозной пропаганде?»
— Тогда уж лучше: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?», — не без иронии продекламировал Юрий Серафимович. — Не надо нервировать коллектив. Достаточно уже того, что председатель артели наживает инфаркт на религиозной почве.