— Что бы ты сказала, Галочка, если бы Поликеевы предложили тебе совсем у них поселиться?
— Как совсем?!
— Павел Федотович и Калерия Дмитриевна хотят тебя взять на опеку, девочка. Чтобы ты у них жила. Ведь своих детей у них нет.
Галя растерялась.
— И… я уйду из детского дома? Не буду тут жить?
— Конечно, одновременно в двух местах жить нельзя. Ты будешь приходить к нам в гости.
— Как Валя Соколова? Она очень редко приходит.
— Может быть, ты станешь приходить чаще… У Поликеевых есть все условия, чтобы воспитывать девочку. Гороно дало им разрешение тебя взять. Но тебе уже десять лет, нужно и твое согласие. Ты хочешь у них жить?
Галя разволновалась. Неужели у неё будет своя собственная мама? Правда, сколько ни думала Галя о маме, никогда не представляла её себе такой, как Калерия Дмитриевна. «Может быть, она просто кажется такой… гордой?» — с внезапной нежностью подумала Галя. — Ведь и папа же у меня будет. Павел Федотович!»
Внезапно её худенькое подвижное лицо помрачнело.
— А Валерка как же?
— Ну что ж Валерка? Постараемся, чтобы он не очень почувствовал твое отсутствие. У Валерки ведь есть мать. Она вот-вот получит комнату и тогда возьмёт его к себе.
— Мишеньки уже нет — забрали, — задумчиво сказала Галя. Мария Лукьяновна отметила про себя, что впервые Галин голос не дрогнул при упоминании об её маленьком любимце. — Света Корнева всё равно уйдёт домой, как только её папа с мамой вернутся с зимовки… К девочкам я часто-часто буду приходить в гости. И к вам тоже! — Галины глаза доверчиво улыбнулись.
— Я вижу, ты согласна. Ну и хорошо. Значит, всё в порядке.
Мария Лукьяновна смотрела вслед уходившей Гале, и сердце у неё сжималось. Но зачем заранее терзать себя тревогой?
Поразительная новость разнеслась по детскому дому: Галя Макушева уходит, её берут к себе полковник с женой!
Возбуждённая, с горящими глазами Галя носилась по всем этажам, заглядывая то в спальни, то в пионерскую комнату, то в зал. Дом казался ей каким-то немножко другим, хоть и знала она в нём каждый уголок. Не верилось, что она, и правда, уедет отсюда.
Не только Софья Павловна, но и воспитательницы других групп говорили ей что-то ласковое, желали счастья. Девочки радовались за Галю, но и негодовали:
— Да зачем же именно Галю забирают? Пусть бы кого-нибудь другого. Уж очень жалко Галю! Нашу Галю увозят, — куда это годится?!
— А кому же я буду секреты говорить? — жалобно спросила Маня Ветошкина.
Председатель детсовета Аркаша Петров подмигнул Гале:
— Эх, прособирался я тебя тогда за Юрку Пахомова пропесочить!
Всем Галя улыбалась немножко виновато. До чего же все тут у них хорошие! Она и не знала, что так её любят.
Валерка подскочил к Гале. Губы и подбородок были у него по обыкновению вымазаны, на этот раз — чернилами.
— Что там врут, будто ты уезжаешь? Будто кто-то тебя, это самое… в дочки берёт?
Галя обняла Валерку за плечи:
— Валерочка! Это… правда!
Маленькие глазки Валерки никогда ещё не распахивались так широко. Секунду он остолбенело и как-то искоса вглядывался в Галю. Потом круто повернулся и побежал прочь, загребая своими косолапыми ногами.
Галя кинулась за ним, настигла его в самом конце коридора, поймала за рукав.
— Валерка! Я буду приходить…
Он отворачивался, пригибал голову к коленям, пряча лицо, толкал Галю локтями.
— Да что же это! — шептала Галя, насильно поворачивая к себе насупленное, угрюмое лицо Валерки.
Наконец ей удалось усадить его на диван. Пока не позвали их группу ужинать, Галя уговаривала Валерку, чтобы он без неё слушался. Она часто-часто будет его навещать и попросит, чтобы его к ней в гости брали.
Валерка сопел и молчал.
На новом месте
Всё это было удивительно. Точно не на самом деле, а кто-то выдумал и рассказал Гале о ней самой.
Большое зеркало в спальне снова отразило тонконогую, несмело державшуюся девочку. Но теперь девочка была не в воскресном платье, а в школьной форме.
«Мы же как приходили, всегда в домашние платья переодевались, — подумала Галя. — А тут я так и буду всё в форме ходить?»
Жена Павла Федотовича достала из шкафа и протянула Гале что-то пёстрое, яркое.
— Пока не сшили платьев, вот тебе халатик для дома.
И до чего же хорошенький был халатик! Вот бы девочкам понравился!
Когда Галя, застенчиво улыбаясь, вышла в столовую, Павел Федотович рассмеялся:
— Ба-атюшки! Вот так царица Шамаханская! Из «Сказки о золотом петушке», — помнишь?