Чей-то голос уговаривал:
— Ничего, деточка, потерпи! Вот сделали укол — жар спадёт…
Никто не замечал, что белые лилии, как змеи, ползут ей на грудь, лезут в лицо. Гале приходилось самой отталкивать их двумя руками.
— Да прогоните же их! — Плача от ужаса, она катилась с высокой горы в пропасть, а лилии скользили за ней: «Да как же ты смела, дрянная девчонка?..»
Сколько так продолжалось, Галя не знала. Однажды утром она открыла глаза и увидела окно. Оно было большое, светлое. Прозрачные стёкла сверкали в переплётах белых рам. За окном светило солнце и росло дерево. На ветках, искрясь, лежал снег.
Палата, вся белая, залитая светом, была уставлена кроватями. На одной из них лежала девочка с огненно-рыжими волосами и смотрела на Галю. И на других кроватях лежали или сидели какие-то дети.
У Гали ничего не болело, но, посмотрев вокруг, она вдруг очень устала. Закрыла глаза и заснула. И ей ничего не снилось.
Встреча
— Почему ты ничего не ешь? Температура спала. Теперь должна кушать! А то и не поправишься. Смотри, руки как спички стали…
Медицинская сестра садилась на табуретку возле кровати больной и сама протягивала к её губам ложку с супом.
Из вежливости Галя съедала две — три ложечки. Потом отворачивалась:
— Не хочу!
Если сестра или няня настаивали, Галя начинала беззвучно плакать. Из-под плотно закрытых век катились на подушку слёзы.
— Просто беда какая-то! — сестра со вздохом отходила от кровати. — Ну что ты с ней станешь делать?
А Галя повёртывалась лицом к стене. Она ничего не хотела: ни есть, ни разговаривать, ни смотреть ни на кого, ни причёсываться. Подумав, сестра остригла её.
Голове стало легко, прохладно и приятно. На кого она похожа теперь? На мальчика? Но уже через минуту Галя забыла о своей голове. Думать тоже не хотелось…
Ребята все учатся, — ну и пусть. И в школу не хотелось. Тоня Серпуховская где-то далеко-далеко осталась… Дядя Паша ещё дальше. Может быть, и забыл её уже? Нет, помнит, конечно. Но сам он так ужасно далеко, неизвестно где… Про маму даже Мария Лукьяновна не может узнать.
Галя начинала плакать, бессильно и неслышно. Она много спала, а то лежала просто так, с закрытыми глазами, тихо-тихо, делая вид, что спит. Лишь бы её не трогали.
Как-то днём до неё донеслось сквозь дрёму чьё-то хныканье и низкий голос няньки:
— Вот я тебя, сынок, укрою! Тёпленько будет, хорошо…
Галя открыла глаза. На пустую кровать справа от неё толстая няня укладывала нового больного. Это был мальчик лет трёх с половиной. Едва няня отошла, он сейчас же сел, жалобно хныча.
Всё лицо у него было красное, в слившейся скарлатинозной сыпи; белым треугольником резко выделялись нос и подбородок, чёрными пятнами — круглые глаза. Он испуганно таращил их по сторонам.
Неужели?! Сердце у Гали заколотилось. Она оперлась на локоть, вся подалась вперёд… Чудо какое!
— Мишенька! — изумлённо окликнула Галя слабым голосом.
Мальчик повернул голову.
Сделав усилие, Галя села и спустила ноги с кровати. Её немножко шатало.
— Ты не узнаёшь меня? Мишук! Маленький мой! Ведь это же я, твоя мама Галя!
— Мама Галя в детском доме живёт, — хрипло произнёс мальчик. Он помолчал. — У мамы Гали волосы. Вот!
— Волосы? — как эхо, повторила Галя. — Ах, да я же стриженая!
Она улыбнулась. Два колеблющихся шага — и вот она сидит на Мишиной кровати, обхватив его двумя руками. От радости Галя тоненько смеётся. Она счастлива!
— Это что за обнимки такие? — Толстая няня спешила к ним. — Ишь ты! Пластом лежала, ложку каши не заставишь проглотить, а тут — на тебе! Марш на свою кровать!
— Да она же его мама Галя! — вступилась рыжеволосая девочка.
Прижимая к себе Мишу, Галя оглянулась на неё с благодарностью. Как же она её прежде не замечала?
— Родные, что ли? — спросила няня.
— Нянечка! Это наш Мишенька! Он в нашем детском доме жил! — радостно объясняла Галя.
— Повстречались, значит? — одобрила нянька; — Экая вам благодать! А на постель свою, всё одно, отправляйся! Обход сейчас будет.
Радость
Врач, высокий, широкоплечий, светлоглазый человек, весело подмигнул Гале:
— Что, свечечка, поправляешься? А ты как, морковная рожица? — Он пощекотал Мишу под подбородком. — Глаза-то зачем в ваксу окунул?
Каким шутником оказался этот доктор! Ребята, сидя на своих кроватях, ему заранее в рот смотрели; чем он их рассмешит?
И другие врачи, сёстры, нянечки были просто замечательные люди.