Подметая возле окон, Галя посмотрела во двор.
Ребятишки играют. До чего смешные! Как неуклюжие медвежата! В зимних пальто руки поворачиваются плохо, торчат в стороны. На санках сидит Юрка, ему еще трех лет не исполнилось. А везет санки Катенька, она на будущий год в школу пойдет. Витьке второкласснику неймется. Весь снегом облеплен, на одной ноге конек, лезет к малышам, толкает санки сзади. Ой, да он хочет их отнять!
Галя бросила щетку и постучала пальцем по стеклу. Нет, не слышат. Тогда она влезла на подоконник, распахнула широкую форточку, высунулась:
— Витя! Зачем маленьких обижаешь?
Чистый, холодящий воздух потек в комнату. Запахло снегом, свежестью.
— Я не обижаю, — закричал Витька. — Они мои санки забрали!
Второй этаж невысоко, все слышно, как в комнате.
— Ну и пусть поиграют! Жалко тебе, что ли?
Юрка сполз с санок, топтался на снегу, задирая голову: откуда Галин голос слышится?
Витька дернул санки к себе. Они подтолкнули Юрку. Тот качнулся и опрокинулся лицом вниз. Секунда тишины — и малыш зашелся отчаянным ревом.
— Поднимите его скорей! Он стукнулся! — испуганно закричала Галя.
Витька подхватил Юрку под мышки, поставил на ноги. Галя вскрикнула: все лицо мальчика было залито кровью.
— Об конек мой стукнулся! — громогласно сообщил Витька. — У меня на коньке кровь.
— Ой! Да что же это? Надо водой кровь остановить. Не смей снегом! — закричала она, видя, что Витька уже загреб полную пригоршню снега. — Снег грязный! Не можете ничего!.. Витька, Витька! Тащите его сюда, ко мне!
Галя скорей-скорей спрыгнула с подоконника, опрометью кинулась в переднюю, отперла дверь. Витя волок ревущего Юрку. Катенька спешила за ними. Подхватив мальчика на руки, Галя сама внесла его в квартиру, положила навзничь на диван, схватила в ванной комнате первое попавшееся полотенце, намочила его под краном, прижала к Юркиной окровавленной щеке.
Витька и Катенька толкались в дверях.
— А можно нам? — нерешительно спросил Витька. — Тебя не заругают?
— Пальто снимите, ноги оботрите, там тряпка в передней. И ничего не трогайте!
Наспех отдав эти приказания, Галя открыла буфет, достала из вазочки шоколадную конфету и вложила ее в Юркин открытый рот. Крик прекратился, будто отрезали. Галя обмыла Юркины щеки.
Витя и Катя стояли у дивана, озирали столовую. Потом они осторожно двинулись вокруг стола, к буфету, к окнам.
— Собачка! Уточка! — Катенька радостно показывала пальцем на буфет.
Витьку фарфоровые безделушки не интересовали. Со всех сторон он разглядывал большой радиоприемник.
Галя склонилась над Юркой. Внезапно она услышала стук, звон. Быстро оглянулась… Нельзя было поверить глазам!
Хрустальные осколки мутно блестят в луже на полу. Валяются белые осыпавшиеся лепестки. Одна лилия раздавлена. Оторопевший, с вытаращенными от испуга глазами, Витька стоит на ней своим оттаявшим в комнате валенком.
Галя в ужасе смотрела на разметанные по полу лилии. «Надо подобрать, которые целые?..»
От громкого вопля Галя задрожала. Как в тумане она увидела в дверях высокую женщину в тети Калиной шубе. В первую секунду она не узнала свою приемную тетку: покрытое красными пятнами лицо женщины было некрасиво. Рукой в перчатке она провела по лбу, сбив на затылок меховую шапочку:
— Ты… Ты… Да как ты смела, дрянная девчонка!
Громко заплакала испуганная Катенька. Оглушительно заревел Юрка.
Двухголосый рев привел Галю в себя. Дрожащими руками она вытерла Юрке рот, обхватила его поперек туловища, потащила в переднюю. Витька и Катенька бросились за Галей. Калерия Дмитриевна брезгливо отступила, когда дети просунулись мимо нее.
Галя молча помогала ребятам одеться. Они торопились как на пожаре, оглядывались на дверь в столовую, от спешки не попадали руками в рукава.
Выпроводив ребят, Галя пошла в свою комнату и машинально села у стола.
Что теперь будет? Лилии, ваза… На диване, кажется, шоколад намазан… На полу наслежено…
В каком-то отупении, не смея шелохнуться, Галя просидела очень долго. В квартире стояла полная тишина. Стало смеркаться. Гале захотелось есть, потом пить. Но она продолжала сидеть неподвижно. Так она и задремала, склонив голову на сложенные руки.
Другого выхода нет
Галю разбудил громкий возбужденный разговор за стеной.