Раскопки Гордона открыли на месте этих разрушенных строений такие удивительные образцы искусства, которые с успехом могут поспорить с созданиями египтян, ассирийцев и других восточных народов. Замечательная симметрия, изящество исполнения, грандиозный замысел общего плана, артистическое выполнение деталей — все это свидетельствует о высоком развитии архитектуры майя.
Как справедливо замечает Гордон, «во всех изваяниях Копана не встречается ничего, что дало бы повод предполагать о существовании человеческих жертв у этого народа; нет ничего напоминающего возмутительную торговлю людьми, обычную в Мексике во времена завоевания, нет и следа аналогии с ужасными оргиями, которые запятнали историю ацтеков. Нет, майя были, по-видимому, кроткий и гуманный народ».
Когда, после долгих месяцев работы землекопов, удалось в 1894 году освободить высокую лестницу, поднимающуюся с площади к дверям храма, из-под обломков разрушенного храма, мы получили возможность убедиться, что это едва ли не наиболее замечательный дошедший до нас памятник архитектурного искусства майя. Даже в жалком состоянии разрушения эта испещренная иероглифами лестница представляет великолепное зрелище. У основания ее, по самой середине, находится пьедестал, возвышающийся до подножия пятой ступени. На рисунке, к сожалению, плохо видны детали украшений этого троноподобного пьедестала; тем не менее, вглядевшись, можно различить, что прекрасно изваянное и тонко отделанное лицо окружают другие красивые лица, маски и черепа, а также разного рода изящные завитки, симметрия и прекрасное исполнение которых невольно поражают нас удивлением и восторгом, но вместе с тем и сожалением, так как мы не понимаем значения целого. На некотором расстоянии друг от друга посредине лестницы сидят одетые в богатое облачение человеческие фигуры, имеющие благородный и повелительный вид.
Что означает все это? Мы не знаем. Но в то время как пишутся эти строки, созерцание общего вида описанной лестницы невольно навело меня на мысль, не представляет ли этот архитектурный памятник древности наглядного изображения прошлого майя или какой-либо их династии? Быть может, сидящие одна за другой фигуры являются изваяниями прежних царей, история которых изображена полурельефными иероглифами на ступенях лестницы, а внизу открытый пьедестал занимался «благополучно царствующим» монархом. Последний, сидя на этом троне и имея за плечами ряд изображений своих великих предков, с их славными делами, словно находился под их покровительством и строгим надзором, а их деяния должны были служить ему образцом и назиданием…
Знаменательно, что в Копане не было найдено кладбищ, а только отдельные могилы. Их всегда открывали там, где менее всего можно было ожидать, а именно под фундаментами домов и под мостовой дворов. Могилы заключали одного, редко двух покойников. Они делались из камня и покрывались горизонтальной аркой, иногда же на вертикальные стены клались плиты. В этих могилах, представляющих, в сущности, большие саркофаги, помещались также разные, прекрасной работы, украшенные живописью сосуды. Некоторые из этих сосудов полировались особым способом, дающим впечатление, будто они покрыты глазурью. В сосудах находится пепел и уголь, какие-нибудь хозяйственные предметы, а также разные украшения: бусы, медальоны, серьги. Все это большей частью изготовлено из прекрасно полированного нефрита, за исключением некоторых вещей — из жемчуга, раковин. Кроме того, в могилах встречаются иногда каменные топорики, наконечники копий и некоторые другие предметы.
«…Я был полон оживления и восхищения, — говорит Гордон, — воображая себе, что должен был представлять собой этот гордый город прежде, при красоте его местоположения и диком величии его характера.
Нравственное действие, которое производят эти развалины на того, кто долго находится среди них, трудно и описать. Чем более с ними знакомишься, тем сильнее впечатление, которое производят на душу сила и величие зданий, характер памятников, такой обработанной композиции, такого странного плана, такого богатого убранства и, однако, заключающих в себе столько непонятного; обилие изваяний, их красота и величие; и надо всем царит молчание, запустение и непроницаемая тайна. Мы еще ничего не знаем об истории падения этого города; но история полна предположений. Деревья, цветущие над этой страной, может быть, питались кровью ее избитого населения; или, может быть, страшные подземные силы, разрушившие до основания и еще большие города, изгнали из домов пораженных страхом жителей; а может быть, население вымерло от голода или заразы. Кто расскажет нам историю их погибели?..»